. Л.Н. Гумилев приводит пример семьи, принадлежащей некоторому этносу и живущей в одном доме. Элементы системы: члены семьи и предметы их обихода, в том числе, муж, жена, теща, сын, дочь, дом, колодец, кошка. Проблема устойчивости этой системы заключается не в самом наборе, количестве социальных и природных элементов, а в некоторой совокупности связей между ними, которая и делает семью жизнеспособной. Это означает, подчеркивает Л.Н. Гумилев, что реально существующим и действующим фактором системы являются не предметы, а связи, хотя они не имеют ни массы, ни заряда, ни температуры.

Переход от средневекового общества к капитализму возможен при осуществлении разрыва сращенности между общинником и землей, как неорганическим продолжением его собственного тела. Использование общинником орудий сельского труда не изменяет и не отменяет этой сращенности, подобно тому, как причесывание волос не отменяет естественного нахождения их на голове человека.

Но есть и другой вид сращенности, который также характеризует незападную цивилизацию. Это сращенность государства (государственной власти) и собственности (экономической деятельности). Два вида сращенности неразрывно связаны между собой, которые не могут существовать один без другого. Преодоление сращенности в принципе возможно, но это большой многовековой процесс, и для постепенного ее преодоления должны сложиться в ходе исторического развития определенные условия.

Западная цивилизация, возникающая первоначально на части европейской территории, по мере того, как в этом регионе складываются раннекапиталистические отношения, представляет собой исторический новый, социологический тип общества, которому органически присущ принципиально иной и более высокий тип связей и отношений между людьми. На смену отношениям непосредственного господства и подчинения приходят отношения между людьми, которые носят опосредствованный характер, поскольку они теперь опосредствуются быстро растущим и проникающим во все стороны жизни людей миром вещей-товаров. Общество все более рационализируется, что приводит к возникновению социальных наук и, в первую очередь, политэкономии, затем социологии и политической науки. Такой радикальный прорыв на новую ступень истории смог произойти по той причине, что в ходе своего становления западной цивилизации удалось поместить каким-то образом между собой и природой мир машин, мир техники, промышленное производство потребительских и всех иных товаров. Для общества модерн характерны общественные отношения в их вещной оболочке. Законы, по которым они складываются и развиваются, в рамках буржуазного сознания, интерпретируются как неизменные, естественные законы, присущие обществу как таковому. И по-другому не может быть, ибо стремление к экономической выгоде есть ведущая доминанта буржуазного сознания с начала его возникновения и по сегодняшний день. Здесь не должно быть никаких иллюзий. Отсюда и возникает известное критическое суждение К. Маркса[157], высказанное им ещё в 40-е годы XIX века, о провозглашении буржуазными экономистами конца истории задолго до того, как его в конце 80-х годов прошлого века повторил американский политолог Ф. Фукуяма[158] в своей растиражированной по всему свету статье «Конец истории?»

Главная отличительная черта западной цивилизации состоит в том, что это единственная цивилизация, которой удалось разорвать оба вида сращенности – как между крестьянином-общинником, крестьянской общиной, в целом, и землей, так и между государственной централизованной властью и собственностью на орудия и средства производства, в том числе и на землю.