История эволюции идеи империи в политической философии совпадает с магистральной логикой разветвления консервативной и либеральной оптики анализа мирового процесса. Имперский взгляд на мир определяется как принципиально гоббсианский, поскольку логика существования империи подразумевает легитимное поглощение сильным центром слабых элементов системы. Именно таково классическое понимание империи, которая предстает как интегрированная и иерархизированная сущность во главе с центральной властью, осуществляющей свое влияние на периферические зоны. Отношения при этом организуются строго вертикально, а политическое господство используется в целях перераспределения ресурсов в пользу доминирующего центра.

Антагонистом гоббсианской логике считается либеральная логика теории Локка, которая составляет фундамент построения мира на базе национальных государств. Идея суверенитета и независимости каждого такого образования приводит к замене вертикальной иерархии империи горизонтальными связями между единицами системы. С этого момента мир рассматривается как место для анархически свободной конструкции, лишенное какой бы то ни было центральной власти и составленное из равноправных субъектов. Именно в этот период создаются работы, объявляющие имперскую матрицу строения мира устаревшей и отклоняющейся от «нормы». Появляется понятие тоталитаризма. Оно призвано идеологически уничтожить приверженцев имперской мысли и снять с повестки дня возможность обсуждения идеи империи как позитивно ценной категории философско-политического анализа.

Несмотря на столь радикальный замысел, сегодня мир вновь потрясают имперские дискуссии. Понятно, что главным объектом споров и аналитических изысканий становятся США. При этом республиканская традиция – главный политический козырь Америки – императивно требует прояснения соотношения понятий республики и империи. В самом деле, главная страна Нового Света не только исторически оформилась как образец республиканского правления, сама ее просветительская политическая миссия в мире строится по сию пору исключительно как продвижение образцово-показательной идеи республики. В то же время американские политики отовсюду слышат укоры в империалистической сути их акций, которые, помимо всего прочего, имеют место в прогрессивном посттоталитарном мире, сам факт существования которого есть результат победы над империей. Возникает закономерный вопрос: могут ли совмещаться две столь диаметрально разные вещи, как империя и республика? И не являются ли, в таком случае, США образованием нового типа – имперской республикой?

Классическая политическая философия решает первый вопрос однозначно и негативно. Для Ш. Монтескье империя и республика вещи несовместимые. Республика способствовала возвеличению Рима, империя – его упадку. Наследники Рима с нового Капитолийского холма, на первый взгляд, до сих пор свято чтили традицию. В самом деле, во времена самой разнузданной империалистической экспансии европейских государств Старого Света в XIX—XX вв. Америка выступала с решительными осуждениями колониальных захватов и империалистической политики европейских государств. Ведь сами США в тот период только что освободились от британского владычества. «Америка противопоставляла себя Европе как новое старому, как прогресс упадку, как вестник свободы колониальному порабощению. Уже тогда она ощущала себя носительницей святой миссии продвижения идей демократии и капитализма во всем мире, а значит, свободы в ее политической и экономической форме»