А что говорится в Новом завете, для угнетённого класса: «Не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду». Новый завет учит смирению, делая человека беспомощным. Он не только позволяет человеку делать это с собой, но обиженный еще и обязан молиться за обидчика. «Люби врагов своих, благословляй клянущих тебя, делай добро ненавидящим тебя и молись за обижающих тебя». А ещё, вычитал он, что Библия учит израильтян, как построить рай на земле. И даны подробные банковские инструкции как с помощью ростовщического процента скупить весь мир и жить на земле, как в раю. «Что можно отдавать в рост; иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай». Йосиф понял, что миллионы верующих, никогда не открывали страниц Библии, ибо, открыв их, многие стали бы безбожниками. Вычитал молодой семинарист, что писание называет верующих – агнцами, а папы называют себя – пастухами. Нашёл он это и у поэта Пушкина.

И ещё более стал понимать Йосиф, что убеждения его верны, что на личном примере следует утверждать жизненную правду и вести за собой.

Всё это было намного позже, а пока он неплохо учился и решил не выказывать своих убеждений или в то время убеждения семинариста недостаточно созрели и укрепились. В первом классе по священному писанию Йосиф Джугашвили сдавал нудные для него темы, как «О выходе Авраама из Ура Халдейского в землю Ханаанскую», «Первые священнодействия новопоставленных Аарона и его сыновей». Можно только представить, что для такого непоседы с острым умом и горящими глазами была эта библейская казуистика. Отметки семинариста по четвертям колебались от «3» до «4» с плюсом. Зато он усердно занимался самообразованием. Хотя в семинарии не разрешалось читать газеты и посторонние кроме программы книги, многие ухитрялись обходить эти запреты, в том числе и Йосиф. Его верой становились знания. И вера в знания крепла. Религиозная доктрина проповедовала высшую силу, но высшей силой молодой семинарист считал человеческий разум и жадное стремление его познавать и постигать прекрасное, начиная с пещерного человека, где тоже были любовь и ненависть.

Церковь утверждает, что человечество проживает в грехе и грех, это болезнь человеческой природы. Всё путано и не связано с логикой… Моисей носился с «Заповедями», которые никто не соблюдает по сей день, но это не мешает отстаивать догму, как истину. Уже совсем иные книги интересовали семинариста.

Разгар жаркого июня, молодой семинарист Йосиф у открытого окна с книгой в комнате для учащихся. Тут же на первом этаже корпуса семинарии находились и квартиры преподавателей. Никого не было, знойный полдень уморил всех, а птиц согнал с деревьев в тень здания. И даже линявшему коту, лежащему поодаль, лень было их гонять. У окна тоже нет прохлады, воздух застыл. Мошка падает на раскрытую книжку, переворачивается и дальше движется, это божья коровка. Она ползёт уже по пальцу… Палец медленно поднимается вместе с рукой и букашка, разогнавшись, взлетает ввысь. А на плечо семинариста внезапно крепко легла чья-то ладонь, слегка сжав его. Йосиф вздрогнул, захлопнув книгу, неловко повернувшись, и она выпала из рук, раскрывшись страницами. Инстинктивно семинарист дёрнулся за ней, нагибаясь, чтобы быстро поднять, взглянув исподлобья снизу-вверх на того, кто ему помешал. Над ним возвышался его друг, Пета Капанадзе. Он по-приятельски улыбался. Потом стал рассматривать, как Йосиф поднимает книгу и что-то ещё закрывает страницами.