Если же дул сильный ветер, то при ходьбе нужно было уменьшать динамический напор ветра, для чего корпус разворачивали одним плечом к ветру. Это эффективно: и выдувает меньше тепла, и меньше препятствует движению. В хорошую погоду, была возможность при движении на обед не торопиться, чтобы понаблюдать восход и закат в течение нескольких минут. В начале зимней ночи и в её конце восход – это только прелюдия восхода. Солнца самого не видно, однако расцвеченная заря появляется, но тут же – закат, то есть угасание зари. Наблюдать это явление любопытно.

При ходьбе по скользкой заснеженной тропе мы обнаружили, что для уменьшения скольжения ноги целесообразно ставить на грунт всей стопой сразу, а не на пятку. Такая постановка ноги значительно сокращает вероятность вращения стопы на обледеневшей кочке или ямке, а отсутствие малых радиусов вращения уменьшает величину центробежной силы, стремящейся свалить тело человека. Это было проверено при ходьбе по обледенелой, укатанной колесным транспортом, дороге.

При плохой погоде, когда сухой снег режет лицо с бешеной скоростью, и ветер прерывает дыхание, форма одежды – шуба и шапка. При этом некоторые люди, идущие пешком, прикрывали лицо щитками из оргстекла, удерживая щиток рукой за специальную ручку. На местном жаргоне этот щиток называли «экран». Офицеры нашей части, и я среди них, таким «экраном» не пользовались, но иногда можно было наблюдать жителей Белушки, идущих против ветра с таким экраном в руке перед лицом.

Так как проектная работа мною была выполнена, то я стал «обживаться» в радиоэлектронной лаборатории. Выделенный мне стол был вторым от окна, ближе к глухой стене. Я получил бокорезы, паяльник, пассатижи, набор отверток, боцманский нож, тестер ТТ1, пинцет. Осциллограф ЭО-7, звуковой генератор ГЗ-32, генератор стандартных сигналов (ГСС) можно было свободно взять с полки в самой лаборатории и разместить на столе. Был ещё осциллограф ИО-4. Этот двухблочный прибор был на колёсах и его корпус хорошо нагревался во время работы, что позволяло на нём погреться всем телом, если ветер выдувал тепло из комнаты. При необходимости можно было взять во втором отделе пятилучевой осциллограф. Все, что хочешь, тебе дадут – только твори. И всё зимнее время, в том числе и внеслужебное, мы использовали для творчества.

Однажды Геннадий Васильевич говорит мне:

– Послушай, Коль Колич. У нас на полигоне часть оборудования в ходе испытаний запитывается от передвижных электростанций ПЭС-100. Как они себя ведут в момент «Ч» никто не контролирует, а надо бы. Скоро нам обещали прислать новую электростанцию на 3 мегаватта. Она будут с системой телеметрии. Ну а сейчас необходимо работать с теми, что стоят на вооружении. Как ты смотришь на то, чтобы нам к очередным испытаниям разработать и собрать систему контроля напряжения для такой станции. Канал связи сформируем через наши радиостанции Р-401, посадим каждую фазу на свою поднесущую, модуляцию можем сделать частотную, а можем и амплитудную?

– А что, давай возьмёмся. С деталями осложнений не будет?

– Какие осложнения? Сейчас же сходим на склад и узнаем, чем можем располагать. Чего не будет хватать – закажем.

На складе имелись монтажные провода, резисторы, конденсаторы, реле, разъемы и транзисторы. Среди них были даже такие экзотичные как точечные С-4. Это первые отечественные приборы, коэффициент усиления которых едва превышал единицу. Из плоскостных были только П-13 и П-14. Мы принялись за разработку схем сбора и кодирования информации. Разделение каналов решили сделать частотным, и модуляцию также применить частотную. В качестве элемента, изменяющего частоту в зависимости от напряжения, решили использовать индуктивности на пермаллоевых сердечниках, подмагничиваемых токами, пропорциональными напряжениям соответствующих контролируемых фаз. На приемной стороне полосовыми фильтрами разделяем поканально поднесущие и осуществляем частотное детектирование в каждом канале. Продетектированные сигналы выводим на стрелочные индикаторы.