– Почему бы ей не помечтать о своём братце, который вот-вот вернётся из Арктики? – нахмурился Корхарт ещё больше, и с подозрением взглянул на Эйдана. – Как тебя вообще угораздило попасть к нам на станцию? Знаешь, давно хочу тебе сказать: всё то время пока ты здесь, ты как-то старательно избегаешь прямого ответа. Что ты забыл в Арктике, ты же говорил, что был рыбаком?

«Моряком, а не рыбаком! – поправил мысленно собеседника Эйдан. – Ну, и, уж если ты снова лезешь со своими расспросами, то напряги память – я лоцман, и чертовски хороший лоцман! Северная часть Атлантики, Северный Ледовитый океан… Да что ты знаешь, хотя-бы, о море Баффина? По оттенку серого цвета в чернеющем небе Атлантики я с точностью до минуты могу сказать, когда обрушится буря и как долго она будет продолжаться; мне достаточно взглянуть на макушки припая – и я могу назвать тебе место на карте, где лёд соединён с берегом… Да, чёрт возьми, я отлично помню их все! Я даже помню очертания стамух, севших на мель, а многим из них я давал имена! Мне стоит взглянуть на нилас, – и я точно знаю, кокой он толщины и будет ли крепнуть; по звуку его наката на борт, по его шёпоту и трению я могу сказать какова температура воды, воздуха и чего ждать впереди… Мне было достаточно взглянуть на волнение шуги, на матовый блеск воды – и я знал размеры ледяного поля, убегающего за горизонт!.. Так что именно тебе рассказать, Рон? Например, как несколько месяцев назад, я едва не просрал всю свою жизнь и не попался на перевозке наркотиков через Атлантику? Как тебя такая история от салаги, а? Как в последний момент огромная партия порошка летит за борт, впрочем, как летит к чертям и надежда на дальнейшую нормальную жизнь… Нормальную, сука, жизнь! Нор-маль-ну-ю! Так тебе понятней? Какой же я был идиот! Какой же ты был мудак, Эйдан, мать твою, сука, Ридз! Неужели ты думал, что Мексиканец и его братец-головорез поверят, что при этой долбанной облаве ты выкинешь за борт товара на два миллиона долларов? Но ты-то выкинул! Господи, да я до сих пор помню его спокойный голос по телефону: „Да-да, я всё понимаю, братишка. Ты всё правильно сделал – ты не попался. Где ты сейчас, в каком порту швартанулись, братишка?“ Голос, мать его, голос Мексиканца!.. Да я до сих пор помню, как меня резал этот фальшивый голос из трубки телефона – от уха до уха! „…В каком порту швар-та-ну-лись?“ Назови я тогда порт, – через сутки он со своим братцем разбирали бы меня на органы, чтобы вернуть хоть часть той суммы, которую я слил за борт… и если бы я всех не сдал, – разобрал бы точно! Так что из этого тебе рассказать, Рон Корхарт-Длинный нос? Как я настрочил анонимный донос на сервер Интерпола с липового адреса? Или то, что меньше, чем за неделю Отдел по борьбе с наркотиками накрыл практически всю сеть вместе с лабораторией по чье-то „анонимной“ наводке… О чём я тогда думал, ты спросишь? Господи, а о чём я думал, когда эта сука Паула (теперь, я даже не уверен, что это её настоящее имя!) знакомила меня с Мексиканцем! Как же они меня тогда обработали на пару!.. А как она меня за пару месяцев посадила на кокс, – шлюха! Подстроено, всё было подстроено! Все её крики по ночам – всё фальшь! „Милый, попробуй тоже, закинься разок – ты меня так заводишь, когда под кайфом, ты такой зверь! Ещё, ещё, ещё!“ А потом: „Дорогой, я задолжала кое-кому денег… Да, много… Ну ты же не думал, что это всё бесплатно, мне просто давали в долг“. Долбанная сука, потаскуха! „Знакомься, милый – это Рауль, но все зовут его Мексиканец. Вам надо поговорить, мальчики, а я пока побуду в баре“. Лучше бы ты в аду побывала, тварь продажная! И этот голос, голос Мексиканца, спокойный и острый, как бритва: „Вы задолжали мне денег, дружище – ты и твоя подружка, – но меня они не интересуют… на данный момент. Мне нужна от тебя одна услуга, я в долгу не останусь“. Господи, какой же я был идиот! И что теперь? Я прячусь чёрте-где, пока идёт процесс над всей шайкой, – и надеюсь попозже реабилитироваться в нормальной жизни? По-поз-же… Ну, да, план таков… Пока… а там посмотрим. По крайней мере я не прохожу свидетелем и меня закладывать никому нет резона – на мне ничего нет! К тому же, бывшие „знакомые“ меня здесь…»