Феру щелкнул пальцами, и в комнате потемнело – слуга, ожидавший у порога знака хозяина, шагнул вперед, и его огромная тень накрыла всех троих.

– Ох… – сглотнул Тардье, не найдя слов.

Юный Ла Фер промолчал, но его глаза выразительно округлились.

– Да, – самодовольно улыбнулся Феру, – Жиру хороший малый, сын кузнеца.

– Представляю себе его папашу, – пробормотал Тардье.

– Папаша посолиднее будет, – добродушно пробасил Жиру. – Я еще молодой.

Феру закашлялся, тщетно пытаясь скрыть смех.

– Итак, господа, доброй дороги. Не обижайте Жиру, он парень простой, необразованный, но добрый и богобоязненный. Да, забыл сказать, бегает он тоже быстро, не смотрите, что он такой большой.

Мальчишки обменялись мрачными взглядами, а Жиру ухмыльнулся.

– Спасибо за заботу, – сумел выдавить из себя шевалье де Ла Фер. – Вы очень любезны.

Феру проводил их до калитки, и, продолжая посмеиваться, вернулся к своим делам.

Жиру действительно оказался довольно шустрым, в чем мальчишки скоро убедились. Желая утомить великана, они почти бежали, но Жиру поспевал за ними без видимых усилий, за один шаг покрывая расстояние, на которое мальчишкам требовалось три. Впрочем, присутствие Жиру оказалось не лишним. Если в предместье было совершенно тихо, и никто не тревожил туман, лежавший на полях и виноградниках, то за воротами Сен-Мишель, через которые маленький отряд проник в город, была уже другая жизнь. Вместе с утренним светом на улицы стали выползать нищие, бродяги и всякий сброд. Они покидали свои норы, куда их загонял ночной холод, и вновь начинали отчаянную борьбу со своей незавидной судьбой в которой не было места снисхождению к юным и слабым. Кое-где за мальчишками увязывались подозрительные личности, но, видя Жиру, не рисковали приближаться и, пройдя десяток-другой шагов, с недовольным ворчанием отставали.

Конец ознакомительного фрагмента.