Вскоре ум успокоился, мелькающие сценарии остановились, и возникла новая мысль. Она была достаточно спокойной посреди паники и звучала примерно так: «Ну, если я умру (а я обязательно умру, если не здесь, то где-нибудь еще, не сейчас, так когда-нибудь) и если все это здесь – то, через что необходимо пройти, тогда это подходящее место, чтобы умереть, и подходящее время».

Подходящее место. Я чувствовал себя в джунглях как дома. Знакомые, гостеприимные, питающие; столь очевидно демонстрирующие цикл рождения, смерти и нового рождения. Весьма подходящее место, чтобы покинуть тело. И подходящее время. На тот момент в моей жизни было меньше несвязанных концов, чем обычно. Все деловые сделки и проекты были закончены и закрыты, а новые еще не начаты. Не было личных отношений, неразрешенных ситуаций или обязательств. Частично побужденный обеспокоенностью своей сестры и друзей, я даже составил завещание и оставил его перед отъездом на письменном столе. Если я умру (а я умру непременно), то это как нельзя подходящее время и место для такого события в моей жизни.

Как только эта мысль возникла, тело и ум успокоились, и появилось ощущение, словно кто-то очень сильный и добрый встал позади меня и положил руки мне на плечи. «Хорошо, – подумал я, – это очень хорошо». И я полностью расслабился и отдался этому новому ощущению того, что для этого тела умереть здесь и сейчас было отличной, своевременной штукой, что именно для этого я и был здесь. То было не смирением с чем-то нежеланным, а от всего сердца приятием и радостной готовностью отдать себя тому, что известно как правильное и совершенное. В считанные секунды все мысли, ощущения и физические проявления безумного страха за свою жизнь растворились и уступили место чистому, радостному приятию, которому не могла помешать даже уверенность в смерти.

Но самая примечательная вещь во всей этой трансформации заключалась в полной осознанности того, что это не было моим действием, волевым усилием или заслугой. В какой-то момент был страх, ярко выраженный и интенсивный; в следующий момент наступила полная ему противоположность; покой, радость и ясность, и благодарность за столь замечательную заботу со стороны неизвестных мне сил «Духа», так что даже смерть была подготовлена и протекала соответствующим «идеальным» образом.

И все же было очевидно, что это не я проработал свой страх и что-то разрешил. Предположить или начать доказывать, что я каким-то образом сумел взглянуть в глаза собственному страху и благодаря некому психологическому процессу прорваться через него на другую сторону, означало бы солгать.

Это новое состояние ума и тела, самоотдавание и приятие просто сошло на меня безо всякого участия с моей стороны. Было понятно, что, предоставленный самому себе и собственным возможностям, я бы так и продолжал агонизировать, парализованный страхом и острой тоской. То, что этого не случилось, а вместо этого я сидел теперь, проникнутый ощущением чистой благодарности, радости и приятия, было очевидным, чистым даром. Это было удивительно.

Только гораздо позже я понял, что моя сестра, друзья и то интуитивное ощущение паники – все были правы. На самом деле, никакому «мне» не удалось выбраться оттуда живым. Как оказалось, никакой индивидуум по имени «дэвид» никогда бы не вернулся из джунглей.