– Позвони ты на десять минут позже, и я не смогла бы тебя принять. Постоянная клиентка по предварительной записи как раз сейчас должна подойти. О! А вот и она. Подожди, пожалуйста, минутку. Я с ней сейчас поздороваюсь, чай-кофе предложу.

Я сидела спиной ко входу и не видела лица вошедшей, но как только она заговорила, по моему телу пробежала неприятная холодная волна. Неугомонная Валентина Валентиновна, оказывается, ходила на маникюр к тому же мастеру, что и я. Как тесен мир! А уж как он тесен, когда ты постоянно работаешь с людьми, и круг знакомств ширится с каждым днем, никакими словами не передать. Для нашего города и моей сферы деятельности знаменитую теорию шести рукопожатий можно смело сокращать до двух-трех.

Я не была уверена, стоит ли мне обозначать свое присутствие и здороваться с дамой, которая никак не могла запомнить мое имя, и с чьим мужем я вчера так очаровательно провела день. Пока Ольга устраивала жену Ивана Васильевича на диване и предлагала ей горячие напитки, я невольно слушала их разговор.

– Ванька-то мой позже подъедет. Напомни, пожалуйста, на какое время ты его записала? А я уж прослежу, чтобы он не опоздал. Ему, как обычно: только руки в порядок привести. Все-таки банкет почти на шестьдесят персон, фотограф, видеосъемка. В общем, прилично надо выглядеть.

– Запись у него на три часа дня. Сделаю в лучшем виде! За руки мужа можете не волноваться, – понимающе отозвалась Ольга, отправляя капсулу в кофемашину. – Будет так красиво, что насмотреться не сможете.

Женщины засмеялись, а я уткнулась в телефон, перечитывая то многозначительное сообщение от Леши, то многообещающее от Ивана. Пропустив начало разговора, я уловила лишь концовку:

– … это точно! Седина в бороду! Она самая! Вчера уж не знаю, что на него нашло. Но было ощущение, что нам снова по двадцать лет. Родители уехали на дачу, и мы наконец-то остались дома одни. Ох, и счастливые же времена были, – она словно погрузилась в прошлое, и в ее голосе прозвучала характерная ностальгическая нотка.

Я замерла, лишь побелели кончики пальцев, на автомате слишком сильно сжавшие телефон. Да нет, показалось. Просто не может быть.

– Он у меня сама нежность. Пришел вчера поздно, задержался на работе, но притащил подарок, чтобы не ругалась…

Я вспомнила, как невежливо мой вчерашний гость разговаривал со своей женой по телефону, и почему-то сильно разозлилась. Да так, что будь это физически возможно, из ушей бы пошел пар.

– Обалденный браслет! – искренне восхитилась Оля.

– Рубины – мои любимые камни. Ванечка прекрасно это знает, – хвасталась Валентина Валентиновна, пока мой внутренний голос крыл эту курицу всеми возможными ругательными словами.

Меня возмущало, что она так просто позволила своему мужу вытереть об себя ноги и простила ему все грубости за какой-то рубиновый браслет.

– От ужина так вообще отказался и сразу потащил меня в спальню, – делала многозначительные паузы в подробном рассказе Валентина, щедро сдабривая свое повествование пикантной мимикой.

Судя по смущенным смешкам Ольги, лицом супруга моего вчерашнего «приключения» владела отменно. Я подскочила. Больше не могла это слушать. К черту ноготь! Мое душевное состояние гораздо важнее, чем накрашенный отросток на пальце. Пришлось натянуть на лицо какую-никакую улыбку, чтобы повернуться к Сироткиной.

– Ой, здравствуйте, Валентина Валентиновна! Рада вас видеть! – давно мне не приходилось настолько сильно кривить душой. – Оленька, к сожалению, убегаю. Ноготь подождет, у меня дедлайн.

– Здравствуйте, – внимательно присмотрелась ко мне Сироткина. – Вы Женя, кажется?