В один хмурый вечер, когда тучи сгустились над поместьем, когда в последний раз за этот сезон шелестела листва под ногами, Леон, за столь многие годы, впервые раньше обыденного вышел из кабинета, самостоятельно разжег камин и сел в кресло напротив окна, наблюдая, как ветер разгоняет первые снежинки. Хозяин дома ждал, когда с очередной прогулки вернется его племянник. Несмотря на весь его каменный образ, в душе у Леона бушевала буря. Ему предстоял первый разговор с Амбуласом за все пятнадцать лет, что он пробыл здесь. Он несколько раз срывался с места, оставляя эту затею, но тут же садился обратно в кресло. Он сам себе удивлялся, что в нем присутствовало столь сильное волнение, и не мог позволить себе струсить.

Заскрипела входная дверь. В гостинную вошёл Амбулас, весь мокрый и мрачный. Он даже не заметил, что кто-то сидит в кресле, так непривычно это было для него. Поэтому, когда с ним поздоровался дядя, он вздрогнул.

– С возвращением.

Амбулас остолбенел. По всему телу пробежали мурашки, зрачки расширились, он не мог поверить своим глазам. Эта встреча вогнала его в смятение. Парень нахмурился, надулся, как петух. В горле возник горький комок.

– Присядь рядом, – снова спокойно сказал Леон, указав на рядом стоящее второе кресло, тем самым окончательно развеяв у Амбуласа все сомнения на счёт реальности этой встречи.

Амбулас присел.

– Люблю такую погоду. Серая, холодная, такая живая. Красота. Есть не хочешь? А я бы выпил чаю. В такую погоду для полного уюта только горячей кружечки чая и не хватает.

Амбулас был в недоумении, и Леон это заметил.

– Ты сильно похож на своего отца. Те же скулы, те же глаза. Мы в мальчишестве часто играли вместе с твоим отцом. Жили в одном доме. Маленьком таком. А потом его семья уехала, и мы больше не виделись. Нет, вру. Виделись на его свадьбе. Твоя мама была красивой женщиной. Я плохо знал ее. Совсем не знал. Отсидел церемонию и ушел, – Леон посмотрел на Амбуласа. Тот устремил свой взгляд на огонь. – Ты же знаешь, что твои родители никогда не вернутся?

– Я догадался уже давно об этом, – мгновенно ответил парень. Голос его неуверенно дрожал, но он усердно пытался это скрыть.

– Ты очень богат. Я вложил твои деньги на сбережение с прибылью. Ты богат дважды. Конечно, это незачем было делать, поскольку и тех денег хватило бы тебе на три безработные жизни. И это поместье тоже достанется тебе. Больше мне его некому отдать. Я такой же сирота. Их убили. Грабили дом, и убили. Родителей. Жил у тёти. Она очень странная женщина, но относилась ко мне хорошо. К ней приходило много людей в дом. Помогала им чем-то что ли. Меня это не интересовало. Я ушел от нее, когда был в твоем возрасте. Снова вру. В семнадцать ушел, и прихватил ее денежки. Нет, она не бедна. Ей на старость хватит. А ты поживешь у меня еще три года, до совершеннолетия. Только так ты получишь свои деньги и сможешь пойти благополучно их тратить. Тебе даже не надо работать будет. У тебя есть увлечения?

– Я начал читать учебники по медицине. И мне показалось это довольно увлекательным.

– А я бы не смог лечить людей, так как ненавижу их. И думал, что ты их не любишь, честно. А ты вот какой оказывается тоже…

– Это интерес, не более. Вы сами сказали, что мне денег хватит прожить и безработным.

– Да, хватит. И работать не надо, – и на этом наступило молчание.

Леон погрузился в себя, а Амбулас из вежливости не осмелился уходить. Лишь только тогда, когда дядя начал смыкать веки, чуть заметно покачивая головой, парень встал с кресла. Леон взбодрился.

– Ты куда?

– Я в комнату. Подняться хочу. Надо.