Но это их братство… Как можно считать братом того, с кем ты просто учился или с кем вместе пил один вечер?! В голове не укладывалось.

– Попутного ветра, брат Ацтаки, – склонил голову в легком поклоне Аль, стукнул по протянутой ладони.

– И тебе ветра в паруса жизни, брат Альгар, – кивнул такиец. Голос у него был густым, басовитым. Такой на палубе рявкнет… во всех уголках слышно будет.

– А это, – Аль чуть посторонился и предвкушающе улыбнулся, – мои братья.

Ацтаки удостоил вниманием каждого курсанта.

– Братья моего брата – мои братья, – припечатал он, и Аль довольно улыбнулся. Не одному ему страдать от насмешек из-за брата Цыбаки. Теперь они все часть великого братства детей моря.

– И моя невеста – Майра. – Аль подтянул девушку к себе, положил руку ей на плечо.

Улыбка на лице Ацтаки померкла, и ее сменила озабоченная хмурость.

Он неодобрительно вздохнул, посмотрел поверх головы Майры и, ни к кому не обращаясь конкретно, произнес:

– Решим.

Парни поняли ситуацию верно, подобрались, взгляды настороженно обшарили площадь, выцепляя то, что не заметили в первый момент: женщин почти не было видно. Одиноких не было вообще. Леди Ровану встречал муж в компании пяти слуг.

Их группа в парадных мундирах академии привлекла внимание, и это внимание заметно концентрировалось на единственной фигурке в платье. Леди Рована приложила много усилий, чтобы за два дня плавания ее служанки соорудили хоть какой-то гардероб для Майры, пусть сама девушка упорно настаивала на «просто перешейте один из мундиров под меня».

Сейчас Аль думал, что мужской наряд был бы уместнее. И вообще… молодая, красивая, талантливая. По меркам Такии вполне подходит на роль жены – здесь рано взрослели. Он ощутил, как шею сдавливает, а в груди копится раздражение и хочется схватить вредную девчонку, да запереть на корабле. Еще лучше отправить домой. Но ведь не послушает же!

– Не переживай, – успокаивающе положил ему на плечо ладонь Шиль, когда они после всех приветствий и знакомства с послом шли к выделенному для них дому, – нас четверо. Присмотрим.

– Нас всего лишь четверо, – справедливо заметил Лунь, – а их… – он обвел кивком площадь, – целая страна. Еще и таких…

«Такие» щеголяли в расстегнутых цветных рубашках, на загорелых мускулистых торсах висели многочисленные амулеты-ожерелья. Заплетенные косичками волосы были подвязаны косынками. Ноги, зачастую босые, ступали по каменистой набережной танцующей походкой человека, привыкшего к качающейся палубе. А внешность…

Аль впервые ощутил приступ неуверенности. До сего момента он никогда не занимался сравнением себя с другими. Надобности не было. Да и не к лицу будущему Столпу думать о том, красив ли у него нос. Такия же ядом ревности отравляла душу, заставляя сомневаться в себе. Еще и Майра.

– Рот прикрой, – посоветовал Аль девушке, и та одарила его возмущенным взглядом.

– Рот у меня закрыт!

– Тогда не пялься так!

– А как я должна смотреть, если я здесь первый раз?

Аль стиснул зубы. Не важно, как смотрит она, главное – как смотрят на нее. И ведь если с ней что случится… братья до конца жизни попрекать станут, что не уберег невесту.

Поселили их на одном из стоящих на вечном приколе кораблей.

– «Свирепый ярх», – представил их кораблю Ацтаки, – наши гости из Асмаса. Позаботься о них.

И было в его голосе столько уважения, что никто и не подумал смеяться, хотя Шиль, обойдя потемневшую от времени палубу, посмотрев на темную воду канала и заглянув в каюты, пощупав там сырое белье на узких койках, тихонько высказал пожелание пожить под обычной крышей обычного дома.

– Не ценишь оказанной тебе чести, – мастерски скопировал тон леди Рованы Лунь, – вот отомстит тебе «Свирепый ярх», когда ночью в туалет пойдешь. Я слышал, корабли для такийцев живые существа, что-то вроде наших духов огня.