Двойняшки до сих пор не разлучались друг с другом больше чем на пару-тройку часов, так что Аль сомневался, что ректор сможет с этим что-то сделать.

Друзья сначала искренне обрадовались возможности побывать в Такии, а потом дружно утешали чуть не заплакавшего от обиды Франтеха. Тот с горя пообещал найти второй дар и экстренно его пробудить, а еще выучиться на целителя, чтобы от него действительно была польза. Этот год был последним, когда они должны были определиться со специализацией. Лунь давно учился на артефакторике, Шиль не мыслил себя вне боевой магии, специализация Аля была определена его рождением, и только Франтех все еще мучился сомнениями.

Хуже всех восприняла новость о практике Майра. Побледнела, сжала губы, ничего не сказала, но глянула так, что Аль сразу понял – отъезд будет воспринят как предательство.

«И слышать ничего не хочу, – категорично замотал головой Кайлес, посмотрел на унылые лица просителей и пояснил отказ: – Несовершеннолетний менталист по правилам должен сопровождаться взрослым менталистом в поездках вне страны. Меня, знаете ли, не прельщает Такия, да и факультет я на кого оставлю? А всем остальным я Майру не доверю. Впрочем, знаю я одного свободного менталиста-пенсионера, но вряд ли вы будете в восторге от его сопровождения…»

Аль только вздохнул в ответ. Деда Майры он побаивался и совершенно не горел желанием видеть его рядом. Майра так и слышать о нем не желала. Да и король вряд ли разрешит их встречу даже после стольких лет запрета.

– Не переживай, – попытался Аль утешить девочку, – станем взрослыми, обещаю, съездим в Такию вдвоем.

Майра лишь пренебрежительно мотнула челкой – ее не устраивала отсрочка – и удалилась переживать отказ.

Корабль снялся с якоря с утренним отливом. Аль растер лицо ладонями, прогоняя сонливость. Позади были ранний подъем, сборы, суматоха со сдачей экзаменов – ректор пошел навстречу и разрешил сдать их раньше срока, а еще куча мелких дел, которые требовалось доделать до отъезда. Одни только осмотры целителей – «Помните, ваше высочество, о рисках прибытия в Такию» – заняли уйму времени.

И вот он здесь. На палубе. Вдыхает запахи моря, водорослей, свежей рыбы – слева стояло рыболовецкое судно, щекочущие нос ароматы – рядом разгружали тюки со специями, слушает шум не засыпающего никогда порта, крики носящихся над головой морских птиц и улыбается.

Ветер захлопал поднятыми парусами. Палуба ожила громкими командами. Заняли свое место маги воды и воздуха, и отпущенный на свободу корабль крылатой птицей заскользил по воде, покидая порт.

Аль глубоко вздохнул, ощущая внутри щекочущую радость. Об ответственности он подумает после. Сейчас ему хотелось насладиться дорогой, почувствовать манящее дуновение ветра странствий.

– Ваше высочество, прохладного вам утра.

Аль с сожалением отвел взгляд от кипящей пены, расходящейся от носа разрезающего воду корабля. Повернулся к капитану, едва заметно склонил голову:

– Господин капитан, и вам.

Мужчина был высок, загорел и напоминал Алю высушенную на солнце рыбешку. Виной тому были белые, выгоревшие на солнце волосы, просоленная, задубевшая на ветрах кожа лица и худощавое телосложение.

Капитан нервно поправил китель. Огладил волосы. Надел фуражку. Откашлялся. Аль терпеливо ждал. В академии давно привыкли к принцам, которые регулярно оказывались в числе курсантов. Да и не принято было там кичиться титулами. Какое почитание, когда за провинность можно было отправиться носить ведра с отходами? Да и король требовал равного отношения к своим отпрыскам, говоря, что принцы успеют еще вкусить отравленного вкуса власти. Пусть в детстве и юношестве побудут обычными людьми.