– Думаю, вы не откажитесь и в дальнейшем оказывать посильную помощь святой инквизиции?

– Буду безмерно рад оказать любую помощь, следствию и святому престолу. Почту за великую честь. Однако имею обязательства перед городским советом Шаффурта.

Монах снисходительно махнул рукой. Мол это дело мы уладим, это – несущественно.

– Готов в любое время приступить к выполнению обязанностей которые будут на меня возложены, ваше высокопреподобие.

– Расскажите о себе, сын мой.

Слушая легенду Войтеховского, о его скитаниях в поисках знаний, по Европе, брат Ульрих довольно щурился. Было видно, что малый умалчивает свои пристрастия к вину и девкам, которые помешали ему подняться до высот магистрата. Но человек он явно образованный и видимо сведущий в теологии и законах, поболее его самого. Сам каноник был в них не очень силен, в особенности в юриспруденции. Да и в теологии, он больше полагался на мнение людей имеющих образование. Компетенция судейского корпуса Шаффурта внушала ему некоторые сомнения, поэтому наличие человека изучавшего право в Париже и Болонье, не могло не обнадеживать. Тем в более в последнее время требования к ведению процесса возросли. Святой престол требовал придерживаться буквы закона и строгой отчетности. Написанное нотариусом не лезло ни в какие ворота. В высших инстанциях могли решить, что миссия брата Ульриха не обладает должной компетенцией и отстранить его, от дел. Да и в вопросах казуистики, на нотариуса надежда была слабая. Он был знатоком в имущественном праве, а в уголовном был не очень силен.

– Как ты, сын мой, оказался в здешних краях? – Задушевно, задал вроде ничего не значащий, но самый главный вопрос комиссар.

Войтеховский вновь привстал на одно колено.

– Грешен святой брат. Ищу легких путей. Годы идут, а ученая степень никак не дается в руки. По слухам, которые дошли до меня во время пребывания в Риме, в германских университетах, можно бес особых препон получить не только степень магистра но и summum gradus Doctoratus cum laude. Здесь не так придирчиво относятся к тонкостям в науках и вообще…

Брат Ульрих понимающе кивнул троекратно перекрестил его, как бы сигнализируя, что это не самый страшный грех, который он встречал в своей жизни. Потом, сделал знак подняться.

– А, в Шаффурте, ты как оказался?

Бакалавр развел руками.

– Собственно говоря я направлялся в Нюрнберг. А, Шаффурт оказался по дороге. Ну, и пришлось задержаться, поскольку тут имеется возможность подзаработать перед дальнейшей дорогой.

Каноник вновь кивнул. На этот раз выразив свою благосклонность.

– Что ты думаешь о кознях дьявола?! Присутствуют они в этом городе?

– А где их нет, ваше высокопреподобие?! – Развел руками Войтеховский и наклонившись пониже заговорил совсем тихо.

– Присмотреться не смог, поскольку в силу договора, постоянно тружусь в ратуше, но все вокруг настораживает, своим достатком. Готов всячески содействовать инквизиции. Даже безвозмездно, во имя святой церкви и господа нашего.

Брат Ульрих благосклонно махнул рукой. Мол, святая церковь не откажет в свей милости, верным ее служителям.

– Считай себя принятым на службу святой инквизиции, сын мой.

– Спасибо, ваше превосходительство. Во имя Отца, Сына и Святого Духа!

– Аминь.

– Позвольте составить надлежащий документ?

– Пиши.

Делегация городского совета в составе девяти советников и графского канцлера-юстицинария прибыла в ратушу, после торжественной литургии, когда солнце поднялось выше городских стен.

Все прибывшие не скрывали своего изумления, при виде преобразившегося помещения. Только вчера магистраты Шаффурта дал добро на использование зала заседаний Совета, для нужд следствия. А, сегодня скамейки уже были убраны и стояли при стенах. В центре зала, перед возвышением, на котором стоял стол президиума, находилось допросное кресло, справа от него лежачая дыба, еще разобранная. Возле нее возились два палача, местный и приезжий. Чмырь и Чмут у стены разбирали железные приспособления для допроса подозреваемых. Еще множество предметов непонятного назначения лежало тут и там в хаотичном беспорядке. С первого взгляда, было трудно определить предназначение и принцип работы некоторых устройств. Однако их вид внушал у всех прибывших почтенное благоговение.