– Замысловато, но правильно. – Согласился бургомистр.

– Нет, как красиво! Я про буквы говорю. – Ткнул пальцем в бумагу Пришлый.

– Я, еще и с завитушками могу и вообще – по-разному. – Заметил новоиспеченный секретарь. – Если надумаете Императору писать или Египетскому султану – не опозоримся.

Договор был подписан и скреплен печатью, не сходя с места. После взаимных реверансов, работодатели и работник расстались, в самом прекрасном настроении.

Когда патриции удалились, Юрген снял саблю, повернулся к ошарашенным собратьям бакалаврам, которые в один момент, превратились в его подчиненных и поинтересовался:

– Как вас зовут, юноши?

– Карл. – Сказал тот, что подавал ему чернила.

Второй похлопал ресницами, подумал и тоже представился:

– Карл.

– Ну, а – ты? – Обратился Юрген, к третьему.

Третий, открыл рот, потом испугался чего-то и промолчал.

– Дай догадаюсь. Тоже – Карл?!

Малый кивнул.

– Значит, так. – Прищурился Юрген. – Различать я вас буду так. Ты будешь Карл Расторопный.

Он указал пальцем на самого расторопного.

– Ты – Карл Сонный, а ты – Карл Немой.

Юрген потер руки и начал распоряжаться. Достав из укромного места монету, он протянул ее Расторопному:

– Держи. Это пражский грош. Десять крейцеров с хвостиком. Мчишься в трактир. Мне кувшин вина, вам по кувшину пива. Донесешь? Молодец. Отправляйся.

– Теперь вы – Сонный и Немой. Стол очистить. Полностью. Потом складывать все в две стопки. Пергаменты отдельно бумаги отдельно. Все понятно? Начинайте.

Сам Юрген закурил трубку, прихватил, со стола, один из пергаментов и углубился в его изучение.

Когда свет в помещении стал меркнуть, секретарь распустил свой нотариат. Ребята били баклуши в городе уже с самой Пасхи, и основательно обжились. Все трое, по идее, должны были ночевать в канцелярии, заодно охраняя архив. Однако молодость брала свое и вся троица, по прошествии пары недель обзавелись городскими подружками и, с той поры, пренебрегала долгом.

Поэтому ночевал Юрген в ратуше один. В круглой башне, которая была городской тюрьмой и в данный момент пустовала, он нашел пустующую каморку сторожа и выбросив оттуда всю ветошь, устроился спать на голых досках. Впрочем, это мало помогло. Клопы гнездились в этом помещении повсеместно и томимые долгой голодовкой набросились на Юргена, все разом. Поспать ему удалось только полночи. Потом заряд вина кончился, и стало не до сна, клопы копошились на нем, словно тюлени на лежбище. Убедившись, что больше поспать не удастся он вышел на связь с Центром и доложил, о проделанной работе.

В Центре были рады, что его внедрение прошло успешно и спрашивали, о планах на будущее.

– Продержитесь три месяца? Как вам кажется?

– Продержусь больше. Только надо организовать перевод от дяди из Гамбурга. Я напишу туда письмо. Письмо по дороге перехватите, а через месяц вышлите мне еврейским переводом деньги. Один еврей в Шаффурте есть. Значит, система быстрых переводов существует.

– Зачем вам еще деньги? Вы там неплохо зарабатываете.

– Это повысит мой социальный статус. Может домик куплю в городе. Оборудуем, там постоянную базу. Без клопов. Это повысит наши возможности в деле правильного освещения сложившейся исторической обстановки.

Второй день работы Войтеховского, в качестве секретаря канцелярии Городского Совета Шаффурта, начался с утреннего развода. Немой и Сонный Карлы были поставлены разбирать бумаги.

– Раскладывайте все по годам. – Сказал он. – Без различия в содержании. Просто по годам и все. Ты пергаменты, ты бумагу. Неопределенные документы откладывайте отдельно. С ними будем разбираться позднее.