Сколько раз тебе говорить, что называть меня нужно не Варваретта Евгеньевна, а Варваретта де Женуа.

(Брониславе)

Ох, утомили охраннички. Здравствуйте, Броня! Ну, как, готово мое платьице? А то вечер в консульстве уже через 2 дня. Я и расчет тебе принесла. Ты просила за работу 200 рублей, можно я тебе заплачу 200 долларов?

Бронислава. Да на кой ляд мне, Варька, твои доллары? Чай не в Америке живем! Ну что я с ними делать буду? Ты лучше пошли своих пентюхов, пусть они твои доллары разменяют и мне принесут нормальные деньги, на сколько договаривались.

Варваретта. Эх, Броня, не разбираешься ты в финансовой сфере: их тебе не разменяют, а обменяют.

Бронислава. Да мне какая разница: обменяют, разменяют, поменяют, полиняют? Главное, чтоб ассигнации были привычные, наши. А то мы совсем заиностранились, говорим: то доллары, то марки, то кроны, то пиастры, то пилястры… Язык сломаешь.

Варваретта. Броня, ты такая симпатичная, когда сердишься. Кстати, мы сегодня с моим папой о тебе вспоминали.

Бронислава. Чегой-то именно обо мне вспомнилось? Он, поди, про меня и знать не знает, и слыхом не слыхивал. Как-никак хозяин области. А я кто? Швея – надомница.

Варваретта. Понимаешь, Бронь. Какой-то ненормальный в нашем городе гривенники отчеканил из чистого золота, и 200 штук из них некая торговка на барахолке к рукам прибрала. Одного перекупщика поймали, армянина какого-то. Он спекулировал этими гривенниками. В милиции его, как и должно быть, раскололи, и с помощью фоторобота и самого задержанного составили портрет неизвестной воровки.

Так вот, сегодня его моему отцу предоставили, чтобы показать, как милиция профессионально и быстро работает. Броня, так этот портрет это вылитая ты. Я как сказала отцу об этом, он сразу схватился за телефон, стал спец. номер набирать, чтоб отдать приказ арестовать тебя. Я еле-еле отговорила его…

Зачем тебя арестовывать? Ты ведь чужой полушки не возьмешь, а златого тельца – тем более. Если тебе твердая валюта не нужна, то презренного металла тебе и подавно не надо. Ну, максимум, что ты с ним сделаешь разве, что, как сказал Аркадий Райкин, мосты не через Москва-реку, а через рот соорудишь? Так на улице бандиты их у тебя вместе с челюстью оторвут.

Бронислава. Да и я так думаю. Зачем мне эта обуза? С этим грузом одна морока и постоянная бессонница… Уже думка за думку заплетаются… Ночью не сплю. Вот пойду и сдам!..

Варваретта. Ох, и шутница ты, Броня! Ладно, давай лучше платье примерять начнём. Только вот раздеваться мне при этих лоботрясах не хочется.

А по инструкции: им положено постоянно охранять и глаз с меня не сводить. Даже в туалет по трое ходим… Остаются снаружи: только глазами по сторонам зыркают и носами шмыгают… А портянки у них как пахнут… Только в туалете от этого запаха и спасаюсь…

Слушай! А может, на Миленку примерим, мы с ней, как сестры-близняшки, одной комплектации. Ей и раздеваться при охране не надо. Отнеси ей платье, пусть нарядится. А я оценю фасон и работу.

Бронислава. Милена! Дочка! Ты еще не спишь? Накось, примерь этот наряд.

Подает платье дочери.

Милена. Слушаюсь и повинуюсь.

Вылезает из-под одеяла, потягивается, надевает платье и любуется им в зеркале.

Ой! Какое классное! Вот бы завтра на свидание в нем пойти! Хотя бы на часок!

Выходит, в зал.

Ну, как я вам в нём?

Бронислава. Прям, Цирцея! Настоящая прынцесса!..

Варваретта. Да, действительно хороший материал. И платье получилось: нигде не свисает и не топорщится. Вот так оно будет и на мне сидеть. Ну что ж, Броня, ты молодец! Вот только здесь чуть-чуть подправь, тут – подрежь. Через 2 дня пришлю охранника за готовым платьем.