В очередной раз выдержав сражение с местным интендантом, Матвей выбил у него пару укупорок патронов и, раздав их своим бойцам, принялся перебирать поклажу. Раз придётся идти без обоза, значит, и груза на коне должно быть как можно меньше. Буян, хоть и силён, но у любой силы есть свой предел. К тому же в бою лишний вес может оказаться роковым. Так что к подготовке Матвей подошёл со всей ответственностью. Сухари, связки вяленого мяса, шкатулка, заменявшая аптечку, запасное исподнее и портянки.

Ещё одна шкатулка со всякими швейными принадлежностями. Запас патронов. Кресало, трут и кремень в небольшом кисете. Мех со свежей водой был уложен в одну из перемётных сумок. Во вторую он уложил запас овса для коня. Оружие Матвей как обычно собирался повесить на себя. Пусть и сказано было идти без шума, но это не означало, что воевать и вовсе не придётся. Так что благодушествовать он не собирался, помня, что турки натравливали местное население на русских старательно.

Глядя на него, так же экипировался и весь десяток. Убедившись, что его бойцы к походу готовы, Матвей пробежался по всем лошадям полусотни и, убедившись, что ничего срочно менять и ковать не требуется, отнёс мешок с кузнечным припасом коноводам. Это добро поедет на заводных лошадях. Как и запас овса с мехами для воды. Его настойчивость получила у сотника полное одобрение, так что запас воды в сотне имелся постоянно.

Утром, едва рассвело, вся сотня уже стояла верхами, ожидая команды к выходу. Гамалий, оглядев бойцов, одобрительно кивнул и, указывая на стоявшего рядом невысокого, широкоплечего мужчину, обликом смахивавшего на горца, громко объявил:

– Это наш толмач, Ахмет-хан. Так что, ежели чего перетолмачить надобно станет, к нему ступайте. Он много местных языков знает.

С интересом оглядев переводчика, Матвей отметил про себя и крепкую фигуру, и чёткие, плавные движения мужчины. Судя по всему, он не только переводить умел. Во всяком случае, конь у него ничем не уступал статями Буяну, а значит, тоже был полукровкой. В этих местах подобное животное стоило больших денег. Не так, как верблюд, конечно, но тоже дорого. Сотник подал команду, и сто семь казаков при ста двадцати семи конях, с четырьмя урядниками и четырьмя хорунжими двинулись в поход.

Выстроившись в колонну по два, сотня перешла на короткую рысь, и вскоре лагерь остался за холмом. Матвей, привычно покачиваясь в седле, внимательно оглядывал местность, привычно запоминая всякие ориентиры. Ему, как пластуну, подобные отметки были просто необходимы на всякий непредвиденный случай. К обеду, проехав примерно двадцать вёрст, сотня встала на отдых. Яркое солнце палило крепко, так что запалить коней можно было запросто.

Привычно перекусив сухариком и сжевав полоску вяленого мяса, Матвей запил всё это парой глотков воды из фляги и, услышав команду, снова сел в седло. К вечеру сотня прошла примерно сорок вёрст. Из-за особенностей местного рельефа ехать быстрее было просто невозможно. Точнее, можно, но слишком опасно. Дорог тут просто не было. Накатанная колея, по которой проходили караваны и пастухи прогоняли свои стада, кочуя с места на место.

Убедившись, что непосредственной опасности не предвидится, Матвей погрузился в воспоминания, пытаясь выудить из памяти всё, что когда-либо читал или слышал об этих местах. По школьному курсу истории он помнил, что эти места назывались Месопотамией, или Междуречьем, где находились благословенные земли, кормившие почти весь Ближний Восток. А на поверку выяснилось, что ничего кроме холмов и сухой, красноватой земли тут нет.