Он пошел к двери, не обращая внимания на попытки Сюзанны остановить его. У него за спиной захихикал Нимрод.

– И ты тоже заткнись на хрен, – бросил он младенцу и вышел из комнаты, оставив ее во власти незваных гостей.

Шедуэлл очнулся от сна об империи: привычная фантазия, в которой он был владельцем такого огромного магазина, что зал его казался бесконечным. И торговля приносила такую прибыль, что бухгалтеры рыдали от счастья. Груды товаров всех видов громоздились со всех сторон – вазы эпохи Мин, игрушечные обезьянки, говяжьи туши, – а люди осаждали двери, отчаянно желая присоединиться к толпе покупателей.

Но сон, как ни странно, был не о прибыли. Деньги утратили свою ценность с тех пор, как Шедуэлл встретил Иммаколату, способную извлечь из воздуха все, в чем они нуждались. Нет, это был сон о власти: будучи повелителем товаров, из-за которых люди бились насмерть, Торговец стоял в стороне от толпы и улыбался обворожительной улыбкой.

Но вдруг он проснулся, шум толпы затих, и он услышал чье-то дыхание во тьме комнаты.

Шедуэлл сел на постели. Пот только что пережитого восторженного волнения холодил лоб.

– Иммаколата?

Это была она. Иммаколата стояла у дальней стены, шаря руками по штукатурке в поисках опоры. Глаза ее были широко раскрыты, но она ничего не видела. Во всяком случае, ничего, что мог бы заметить Шедуэлл. Он уже наблюдал ее в таком состоянии, в последний раз это случилось дня два-три назад, в фойе того самого отеля.

Шедуэлл выбрался из постели и накинул халат. Иммаколата ощутила его присутствие и пробормотала его имя.

– Я здесь, – ответил он.

– Опять, – сказала она. – Я снова чувствую его.

– Бич? – уточнил он угрюмо.

– Именно. Мы должны продать ковер и покончить с этим делом раз и навсегда.

– Продадим, продадим, – заверил он, медленно приближаясь к ней. – Приготовления идут полным ходом, ты же знаешь.

Он говорил размеренно, успокаивающе. Иммаколата была опасна и в обычном состоянии, но в таком виде Шедуэлл ее особенно боялся.

– Приглашения разосланы, – произнес он. – Покупатели едут. Они только и ждали вестей от нас. Скоро они прибудут, мы заключим сделку, и все останется позади.

– Я видела место, где он обитает, – продолжала она. – Там были стены, громадные стены. И песок, внутри и снаружи. Похоже на край света.

Теперь взгляд Иммаколаты устремился на него, и видение, захватившее ее, постепенно таяло.

– Когда, Шедуэлл? – спросила она.

– Что «когда»?

– Аукцион.

– Послезавтра. Как мы и договаривались.

Она кивнула.

– Странно, – произнесла она, голос ее внезапно сделался совершенно будничным. Скорость, с какой менялись ее настроения, всегда обескураживала его. – Странно, что эти кошмары не проходят.

– Все из-за того, что ты увидела ковер, – сказал Шедуэлл. – Он пробудил воспоминания.

– Нет, дело не только в этом, – возразила она.

Иммаколата подошла к двери в другую комнату апартаментов Шедуэлла и открыла ее. Мебель в той комнате за дверью была сдвинута к стенам, чтобы на полу уместилась их добыча, Сотканный мир. Иммаколата застыла на пороге, разглядывая ковер.

Из какого-то суеверия она не решилась ступить на него босыми ногами и обошла по периметру, пристально вглядываясь в каждый дюйм.

У середины противоположной стороны она остановилась.

– Смотри, – сказала она, указывая на Сотканный мир.

Шедуэлл подошел к ней:

– Что там такое?

– Не хватает клочка.

Он проследил за ее взглядом. Иммаколата была права: небольшой кусочек ковра был оторван, скорее всего во время стычки на складе.

– Ничего страшного, – заметил он. – Наших покупателей это не смутит, поверь мне.