– Игорь, с тобой все нормально? – услышал я взволнованный голос Паши.

– Да, все хорошо, тут просто стена одной комнаты осыпалась, уже выхожу, – успокоил я ребят.

Я уже собирался выходить, как внутри комнаты что-то блеснуло. Я остановился, всмотрелся. Сквозь пыль было плохо видно, но я увидел, что там что-то светится, как солнечный зайчик. Вначале я не обратил на это внимание, но потом вспомнил, что на улице сейчас вечер. Я задержал дыхание, чтоб не вдыхать пыль, и продолжил вглядываться. Внутрь комнаты я и не собирался заходить. И как мне показалось, этот свет стал двигаться в мою сторону. Мой мозг стал искать объяснение этому явлению, самым логичное было то, что это свет от костра в мангале. Свет приблизился ко мне вплотную, и я понял, что это некое облако, оно как бы светилось. Но что не поддавалось объяснению – это то, что рядом с этим светлым облаком было такое же, только угольно-черное. Я отшагнул назад, в этот момент сзади что-то хрустнуло, я обернулся и услышал, как остаток стены, отделяющей подвал от комнаты, рухнул, поднимая еще больше пыли в воздух. Я замахал руками, теряя равновесие, но не удержался и упал, развалив собой короб. Из-за поднявшейся пыли воздуха не хватало и ничего не было видно. Я, попытавшись сделать вдох, сильно закашлялся, и тут все вокруг поплыло.

Открыл глаза я уже на улице, передо мной стоял старец, такой плечистый, с посохом, и весь в белом. Он махал чем-то перед моим носом.

– Ты на кой туда полез, дурень? – сказал писклявым, скрипящим и, соответственно, не подходившим ему голосом старец.

Я подумал, что меня точно завалило, и я вижу перед собой апостола Петра. Но когда к нему присоединились Пашка и Никита, радости моей не была предела, значит, я жив.

– Так моя собственность, осмотр делал, – откашливаясь, ответил я ему.

– Вот говорили мы тебе, не лезь туда, – обеспокоенно сказал Паша.

– Так вы же и… неважно, – удивился я .

– Чувствуешь себя как? – вновь вступил в разговор старец.

– Нормально, жить буду.

– Пошевели руками, ногами, головой.

Я выполнил все, как он велел.

– Ничего не болит?

– Нет, все хорошо.

И только тут я понял, что старец этот в халате доктора, а за его спиной стоит «буханка» с красными крестами. Значит, ребята «скорую» вызвали, а это никакой не Петр. Нет, Петром-то, конечно, он и мог быть, но точно не апостолом.

– Ну вот и славно, вот и ладушки. Ну, тогда мы поехали, я еще завтра вас проведаю, но вы в эту рухлядь больше не суйтесь.

– Да, конечно, ни ногой, – затараторил Паша.

Доктор пошел к «буханке», та завелась, и они уехали, оставив нас прибывать в шоке.

– Колоритный дедушка, – первым очнулся я.

– Бл-иин! Шашлык горит! – вскрикнул Никита, и мы все бросились к мангалу.

А дальше все пошло куда радужней. Мы ели шашлык, запивали его «сладкой» и болтали о всякой ерунде, громко споря и смеясь – все было точь-в-точь как в «нашем барчике», с той разницей, что все было на природе. Шашлык получился изумительный: с одной стороны чувствовались яркие нотки угля, а с другой он оставался с кровью. «Сладкая» тоже не подкачала, она за время нашего пребывания здесь уже успела нагреться до приятной теплоты и воспринималась почти как парное молоко. Нас поначалу это все удручало, но, как и положено, после очередной рюмки и «сладкая» стала именно сладкой, и мясо приобрело более изысканный вкус. Но все это было второстепенно, потому как наше настроение было прекрасным и хохот разносился по поселку. Возможно, мы кому-то мешали, но нам, как положено пьяным мужикам, было все ровно. Главное чтоб нам никто не мешал.

Утро началось в обед. Такой суровый, душный и иссушающий обед. Хотя мы и проснулись, никто не торопился вставать, да что там вставать – никто не хотел шевелиться. Возможно, так бы мы и пролежали до вечера, если бы не шаги. Я разлепил глаза, и яркий колючий свет почти ослепил меня. Я застонал и немедленно их закрыл. На очереди была вторая попытка. Я аккуратно, очень медленно, начал размыкать веки. Свет, все так же разивший глаза, принес мне еще и головную боль. Со стороны я услышал стоны моих друзей, похоже, они занимались тем же, чем и я. Прищурившись, я медленно повернул голову в ту сторону, откуда слышались шаги. Там стоял вчерашний апостол. Стоял и улыбался.