Сосед возвращается с коробкой, заполненной аппетитными кусочками пиццы с грибами и беконом, перекладывает в большую тарелку и ставит в микроволновку. Я разливаю чай по двум кружкам, мельком отметив, что мою любимую чашку больше никто не трогал.

– Честно говоря, ты меня просто спас, – признаюсь я своему кормильцу. – Я увлеклась покраской и забыла про еду.

– Покажешь, что получилось?

На миг я замираю, не готовая впустить чужака на свою территорию. Но он уже второй раз за сутки помогает мне. В конце концов, старые рамы вытащил именно Арсений, пусть уж посмотрит на этот балкон.

– Если хочешь, можем поесть прямо там, – вдруг предлагаю я, не подумав о последствиях. Слова вырвались сами собой, и отпираться уже поздно.

– Давай!

Я несу кружки, а парень идёт за мной с тарелкой в руках. Я не вижу, осматривает ли он нашу комнату, пока неловко протискиваюсь на балкон, стараясь не задеть окрашенные перила.

– Балкончик супер, только пустовато. Подожди-ка.

Он возвращается в своей шапочке и с толстым покрывалом, складывает его пополам и стелет поверх линолеума. Мы усаживаемся, пристроив рядом тарелку: Арсений вытягивает ноги, а я сажусь по-турецки. Хочется прислониться к стене, но близится закат, и кирпичи становятся прохладными. Не в силах больше терпеть, я откусываю кусочек пиццы и чуть не умираю от наслаждения.

– Потрясно, – мычу я, стараясь не думать о лишних калориях. – Она божественна. Спасибо тебе.

– Всё честно – с меня еда, с тебя элитное место, – шутит сосед. – О, гляди, ты умеешь улыбаться!

Я закатываю глаза.

– Ещё вчера оно не было таким элитным. Смотри.

Вот и пригодилась фотография захламленного балкона. Арсений изучает экран моего телефона и удивлённо спрашивает:

– А это тот же самый балкон?

Я гордо киваю.

Пока парень с аппетитом уминает пиццу, я раздумываю над тем, как ещё поддержать разговор. Если честно, меня второй день по-настоящему волнует лишь один вопрос… Но уместен ли он сейчас?

– Осторожно, не задень, – предупреждаю я соседа, когда он едва не касается свежеокрашенного ограждения белыми носками.

– Не переживай, – Арсений трогает металлический прут. – Акриловая краска быстро сохнет.

Следов на его пальцах не осталось. Обрадованная, я ныряю в комнату за заветной коробкой с гирляндами. Сосед помогает развесить их по перилам и установить аккумулятор. Незаряженные лампочки светятся блекло, но всё же добавляют уюта. Мы снова садимся рядом доедать пиццу и допивать ещё тёплый чай.

Наступает, как выражаются фотографы, «золотой час»: солнце мягко светит на нас, окрашивая дома и деревья под нами в тёплые оттенки.

– Советую закрепить стяжками. Знаешь? Такие пластиковые хомуты. А то ветром сдует.

– У меня их нет.

– Давай принесу потом.

– Почему вас выгнали из общаги?

Похоже, рядом с ним у меня не получается просчитывать слова наперёд и держать язык за зубами. Необыкновенно простой и спокойный Арсений, видимо, обладает какой-то суперспособностью, вынуждая меня говорить то, что думаю.

– Это слишком сложная и тупая история.

Я приготовилась слушать, но молчаливая пауза излишне затягивается.

– Имею право знать. Я вас от хозяйки прикрываю вообще-то.

– Справедливо. Ну ладно, давай расскажу… – он трёт лицо, собираясь с мыслями. – Выперли нас из-за драки, которую мы устроили в общаге. Прямо под камерами. Это было ещё в июне, после практики. Даня шёл по коридору со своей девушкой, а наши пьяные соседи начали её оскорблять. По-моему, им просто захотелось адреналина или не знаю чего, кто их разберёт… Короче, их было трое, они окружили Даню… Он ударил первый. Я прибежал чуть позже, потому что услышал крики Алёны. Одного повалил… Я уже плохо помню, как всё было… Там ещё другие ребята с этажа нас разнимали. Но в итоге эти уроды написали на нас заявление коменданту. Дошло до ректора и чуть ли не до полиции. Тянулось всё два месяца. Мы думали, нас вообще исключат, но нет. Только дешёвого жилья лишились. Такая вот история.