– Я твой сосед, – он отобрал подушку и отбросил ее в сторону, – и, надеюсь, все еще друг.

Я лишь фыркнула, сдувая непокорную прядь, и скрестила руки на груди, медленно отступая в свое внутреннее убежище. Представляю сколько мне еще придется зализывать раны после этого разговора!

– Зачем тебе это все? – Кирилл обвел мой образ пальцем. – Эти искусственные волосы, ресницы, ногти, губы, грудь…

– Эй! – я закрыла руками декольте. – Вообще-то, грудь настоящая!

– Уверена?

Его взгляд сам скользнул на ту область, которую я небрежно прикрывала руками, и он умолк. Опять этот огонек в глазах! Если раньше мне это лишь мерещилось, то теперь я была уверена. И нервничала все сильнее. Никогда прежде Кирилл Новиков не смотрел на меня так!

– Уверена, черт возьми! – усмехнулась я, поправляя волосы, а затем занялась подушками, аккуратно раскладывая их на диване, в то время как внутри все кипело от волнения и стыда. – И вообще, почему у тебя такая непреодолимая страсть вечно меня критиковать?! Тебе никогда не нравилось, как я выгляжу!

– Непреодолимая страсть… что? – удивленно протянул он. Я обернулась, чтобы убедиться, все ли с ним в порядке. – Критиковать? Тебя?

– И не только! Ты постоянно меня третировал!

– Тебе показалось.

– Показалось?! – завершив с подушками, я повернулась к нему.

– Я… – он задумчиво поскреб подбородок, подбирая слова. – Черт, Вероника… ты как всегда в своем репертуаре! Все мои сигналы переворачивала с ног на голову…

– Сигналы? – у меня отвисла челюсть. – Ты что, опять шутишь?

Я проникновенно посмотрела на него, изучая каждую черточку его лица, едва заметное изменение во взгляде и позу, в которой он стоял. Теперь каждая деталь имела значение, чтобы соединить язык жестов с его словами. Я и без того с трудом его понимала, а последняя реплика совсем выбила почву из-под ног.

Звонок в дверь заставил нас обоих вздрогнуть, прервав диалог в самый интересный момент. Черт!

Похоже, дамы в мехах каким-то образом обошли домофон и уже стояли у двери, мешая нам продвинуться в наших откровениях. Времени разобраться не оставалось, и, возможно, мы так больше никогда не вернемся к этому разговору. Кирилл снова начнет шутить, и я не смогу добиться от него искренности.

Но теперь, едва оправившись, я осознала, что настал момент действовать решительно. Как только осмотр квартиры будет завершен, я усажу Новикова за стол переговоров и добьюсь от него ответов на все мои вопросы.

– Как думаешь, купят они все-таки эту квартиру? – поинтересовался Новиков.

– После того, как ты включил обаяние на полную катушку, – не сомневаюсь, – ответила я, вздохнув рассеянно, думая совсем о другом.

Меня охватила странная тоска при мысли о том, что эта дама в новенькой шубе будет хозяйкой здесь, на Диминой кухне. С этой квартирой у меня связано множество теплых воспоминаний, и они никак не вяжутся с образом этой неприятной женщины, способной одним только присутствием разрушить уютную атмосферу любого места. Что будет, если она станет тут полноправной хозяйкой?

– Даже не верится, что Дима все-таки продаст ее, – тихо пробормотала я.

Кирилл поставил передо мной чашку чая с лимоном, пока я была погружена в свои мысли.

– Похоже, он сильно привязан к этому месту, – задумчиво заметил Кирилл. – Все эти фотографии, детская комната, где ни пылинки…

Сердце сжалось от воспоминаний о Свете и Мише, которые улыбались с каждого снимка, развешанных повсюду. Мне сложно смотреть на их лица, и знать, что больше никогда не увижу их наяву. Как Дима выживал в этой атмосфере, остается для меня тайной. Я всегда знала, что мой брат – мазохист, и последние годы только подтвердили это.