Все, кажется, облегчённо выдохнули…

– Везёт тебе, Леха, первым отмучаешься. – Поддержал меня наш штатный балагур.

Я криво улыбаюсь в ответ. Состояние как перед выходом на схватку.

Через полчаса за мной приходит сестра, и мы идём с ней в операционный блок.

В операционной к моему удивлению никаких столов, на которых в кино режут больных, а по центру стоит что-то вроде женского смотрового кресла с хирургическим светильником над ним, стеклянные столики, шкафчики и обязательная ширма с кушеткой.

И две молоденькие ассистентки…

– Здравствуйте! Проходите за ширму и раздевайтесь. – Говорит мне одна из сестёр, та, которая, постарше. И через минуту. – Готовы?

– Готов.

– Выходите.

Выхожу, прикрывая ладонями низ живота.

– Проходите и ложитесь в кресло. – Говорит всё та же, говорит с деланно безразличной интонацией.

Я медлю, чтобы забраться в это кресло мне нужны руки, а ими я прикрываю своё «достоинство».

– Давайте, давайте! – Подбадривает меня она. – Не одним нам, женщинам на нём лежать.

Делать нечего, я залезаю на это приспособление, стараясь не смотреть в сторону медсестёр, ложусь на спину и опять прикрываю низ живота ладонями. Ловлю насмешливый взгляд медсестры и отворачиваюсь («Чёрт с вами, делайте теперь что хотите»).

Икры моих разведённых в стороны ног ложатся на мягкие подставки и медсёстры фиксируют их какими-то ремнями. Из боковой двери появляется хирург.

– Готов?

– Да – отвечает рыжая медсестра ( я только сейчас увидел, что одна из них, та что постарше, с ярко рыжей чёлкой, вылезающей из-под белого колпака, а вторая – помоложе и тёмненькая, скорее всего тоже горянка, как и хирург).

– Тогда за дело.

Саму операцию помню плохо…

Лёжа в этой идиотской позе с раздвинутыми ногами и, прикрывая от молоденьких сестричек двумя руками свой член, я на слух пытался понять, что творит в моей заднице этот колдун в белом халате своими волосатыми руками. Ожидаемой боли почти не было, только временами слышался уже хорошо мне знакомый шелест бьющей струйки крови…

– С этим всё, везите каталку. – Командует хирург и отходит от кресла к окну.

Я с ужасом вижу, что весь его белый передник залит моей кровью. «Будто поросёнка резал» – Промелькнуло у меня в голове.

– Следующим будет пенсионер, там случай не такой простой, так что не расслабляемся. – Говорит хирург сёстрам и выходит из операционной.

Пока одна из сестёр освобождает мои ноги, другая вкатывает в операционную каталку.

– Ну, вот и всё, давайте перебирайтесь на каталку. – Командует рыжая.

Я опять в затруднении, чтобы перебраться с операционного кресла на каталку, мне опять нужны обе мои руки, а эти сестрички, как мне кажется, этого-то только и ждут… Пытаюсь придумать какой-то выход из этого щекотливого положения.

– Давайте, давайте. – Подгоняет меня рыжая. – Побыстрей, нам сегодня ещё четверых оперировать. Может вам помочь?

– Сам…

И тут я с ужасом понимаю, что мой член почему-то за время операции приобрел свой максимальный размер…

Вот это номер!!!

Но деваться некуда и я, наплевав на стыд и как возможно быстро (но быстро, оказывается, совсем не получается), перебираюсь с операционного кресла на каталку с досадой замечая, как эти две многозначительно переглядываются, пряча улыбки в углах своих губ…

……………………………………………………….

Я бросаю взгляд на песочные часы и с удовлетворением обнаруживаю – в верхней колбе песка уже нет, а это значит, что пять минут моего закаливания закончились и я, довольный собой, закрываю кран и беру с полки такое сухое и такое мягкое полотенце. Давно мной замечено – чтобы не страдать от такой сильно некомфортной процедуры, как холодный душ, нужно просто мысленно на что-нибудь отвлечься, как в данном случае на эти невесёлые воспоминания.