– Я же сказала, что не замужем.

– Не быть в официальном браке – не равно не иметь ни с кем отношений.

– Я ни с кем не встречаюсь. Так понятно?

– Трахаешься?

– Что?!

– Поясню. Я это спрашиваю не для праздного любопытства. Если у тебя есть парень, мужчина, дед, как хочешь назови, с которым ты иногда трахаешься, в надежде, что он-таки соизволит перевести ваш секс на серьезный уровень, мне надо знать об этом заранее. В таком случае, большая вероятность того, что у тебя поплывет мозг, если этот мужик однажды поманит тебя пальцем. Такой вариант мне не подходит, – спокойствие… вдох-выдох.

– У меня никого нет. Ни мужа, ни любовника, ни парня, ни партнера для секса. И я ни в кого не влюблена. Это на случай, если вы сейчас скажете, что объект моей невзаимной влюбленности вдруг поманит меня пальцем.

– Отлично, кажется, у нас начинается взаимопонимание, – вполне серьезно произносит он, при этом делает запись в блокноте. – Животные есть? – качаю головой, уже понимая, к чему он ведет.

– У меня нет никаких привязанностей, если вы об этом. Я свободна как сопля в полете. У меня нет ни родителей, ни братьев, ни сестер. Никаких родственников, к которым мне надо будет срочно сорваться по их зову.

– Идеально, – улыбаясь произносит этот гад, отпивая кофе. – Что-нибудь кроме школы заканчивала?

– Колледж. Медицинский.

Видимо, мой ответ его крайне поразил, раз на очередном глотке он проливает кофе на свои рубашку и брюки. Так тебе и надо. Однако спустя несколько секунд до меня доходит, что теперь Кротов пялится на рубашку, которую одолжил мне. Обойдется.

– Не отдам. Хотите мою, с оторвавшимися пуговицами?

– Да ты ж моя лапушка, какая заботливая. Может предложишь мне еще и свой бабкин лифчик? – тянется к журнальному столику и принимается вытирать рубашку салфетками.

– Мне кажется, он вам без надобности, я не наблюдаю у вас гинекомастии. А я спешу напомнить, что в условиях вакансии не было ничего сказано про образование. Так что медицинский колледж не является минусом.

– Я тебе больше скажу, Снежана Викторовна, это даже жирный плюс. То есть ты медсестра?

– Да.

– Почему не работаешь по специальности?

– Не люблю людей. А их оказалось слишком много на одну меня, – как ни странно, мой ответ его забавляет, судя по улыбке.

– Смотри-ка, мы в чем-то похожи. Я их тоже не люблю. Так, ладно, у тебя хоть какой-нибудь опыт работы есть?

– Я продавала газеты в ларьке. Это считается опытом?

– Все интереснее и интереснее, – ухмыльнувшись, произносит Кротов и берет мое резюме. И, кажется, начинает реально его читать.

– Я не тупая, всему быстро учусь. Отвечать на звонки, готовить кофе, создавать расписание и прочее я смогу.

– Лапуль, ты серьезно думаешь, что за указанную сумму ты будешь делать только такую банальщину?

– Ну, не только… подождите, а что входит в мои обязанности?

– Это будет обговариваться только после того, как тебя проверит моя служба безопасности. Если все будет нормально, завтра с тобой свяжутся и за тобой подъедут.

– Стойте, мне надо знать.

– Нет, – откидывает резюме и переводит на меня взгляд. – Я не трахаюсь со своими помощницами. И ни под кого их не подкладываю, если тебя это заботит. Но, если ты будешь в итоге работать на меня, я буду трахать тебе мозги так, как сотни скорпионов. Именно поэтому указана такая зарплата.

– Можно вопрос? Сколько у вас всего было помощниц?

– Шесть.

– Сколько они продержались?

– Первые пять примерно месяц, – не задумываясь бросает Кротов.

– А шестая?

– Полтора года, – ну, значит, не все потеряно.

– И что с ней стало? Вы ее уволили?

– Нет. Она отошла в мир иной.

– Только не говорите, что этому поспособствовали вы.