Часовой окликает главу семейства.

– Никита, неужто и ты уходишь?

– Я-то вернусь, – словно оправдывается тот. – Прикипел уже. Да и жёнка-то, сам знаешь, из местных, и старший здесь в учениках. Наставник больно его хвалит, говорит – Мастером скоро сделает; так куда ж нам уходить-то? Родителя вот провожаю, опять же – со своими повидаться, кто жив ещё, могилки пращуров навестить. Хлопцам показать, откуда их род пошёл. А там видно будет. Старец обещал раз в день портал открывать, чтобы всяк желающий пройти мог.

– Так-то так, да ты в уме держи, что через неделю совсем закроет. Не опоздай.

– Помню.

Дед скорбно жуёт губами

– Неделю-то всего… Рази надышишься? И-йех!

Махнув рукой каким-то своим думкам, бредёт к порталу. Прежде чем пересечь заветную грань, принюхивается, ловит встречный ветер. Но почему-то я ничего не слышу и не ощущаю, я, прирождённая нюхачка, способная даже во сне чуять ароматы.

– Ново-Китеж, – тихо говорит старик. – Дождался нас, батюшко.

Обернувшись, долгим взглядом обводит площадь, здания, немногих людей, словно прощаясь.

– Спасибо тебе, славный Тардисбург. Благодарствую за приют, за людей хороших. Оставайся с миром.

И кланяется в пояс. Уходит, не оборачиваясь, не замечая, как невестка прикрыла рот ладонью, чтобы не охнуть скорбно, Вслед за ним устремляется и семейство.

– Не вернётся, – говорит рядом знакомый голос.

– Думаешь, простился перед смертью?

– Вопрос риторический. Ты же сам это понял, Джон. Кроме того…

Мой свёкор смотрит вслед уходящим, пронзая взглядом, как мне кажется, пространство иного мира не менее чем на сотню метров. А мне – так до сих пор ничего не видно за лазурным овалом.

– Они вернутся раньше, чем через неделю. Без него. Дед стар, но, похоже, запрещал себе умирать, пока не вернётся на родину. Теперь сдерживающего фактора нет, и тамошняя Морана уже поджидает на той стороне.

– Ах, да, ты же её видишь…

Совсем нехорошо: даже фигуры «отцов» для меня неясны, расплывчаты, несмотря на то, что пытаюсь приблизиться к ним вплотную. Но голоса пока что чёткие.

– Постой, Тимур, ты сказал – тамошняя Морана? Я как-то не задумывался над этим вопросом раньше… Подразумеваешь, что в каждом мире своя Смерть?

– Ипостась, Джон. Смерть едина, но проявлений её – бесконечное множество. Давай подойдём ближе.

Портал по-прежнему горит синим пламенем, по зеркальной поверхности пробегает рябь, хотя, подозреваю, для окружающих открывается совсем другой вид. Что-то ведь там высматривал дон Теймур? Солнце высоко… Я в будущем? Или в настоящем, просто долго лежала в беспамятстве? Остаётся только гадать.

Пытаюсь продвинуться к порталу – и не могу. Словно не подпускает что-то.

– …Она отказалась уйти, Джон. И это был её выбор.

Дон Теймур отвечает другу, предыдущую реплику коего я, кажется, пропустила. Рукой, затянутой в плотную перчатку, проводит вдоль окоёма портала.

– Вот здесь ещё чувствуются эманации ключа, и дорого я отдал бы за то, чтобы узнать, откуда она его взяла. Придётся порыться в памяти этого молодчика, как его… Йорека? Рорика? пока он не пришёл в себя.

– Это чужой ученик, Тимур. Не забывайся.

– Симеон мне должен. – На губах Главы угадывается желчная улыбка. – Чрезвычайно. Проступок его ученика, который иначе как провокационным, не назовёшь, сводит на нет все мои прежние обязательства перед его учителем. Старик разрешит сканирование, будь уверен. Однако, – предваряет он возмущение друга, – разумеется, ты будешь присутствовать при этой процедуре, дабы я не преступил, не нарушил, и прочая и прочая. Джонатан, я чту наш Кодекс и не собираюсь превышать полномочий, но ты же понимаешь, что сам факт спонтанного возникновения межмирного портала должен быть расследован Советом со всей тщательностью?