Да нет же, перебиваю себя. Не хватало ещё, чтобы в обережной ауре была какая-то навеска безусловной любви, вроде как у сэра Майкла с его способностью подлечивать окружающих на автомате. Моё постоянное везение, встречи с хорошими людьми, нежданная помощь и поддержка от них, сочувствие, сопереживание – не является ли это следствием Дара? Может, он ещё раньше ожил, тогда, лет пятнадцать назад, когда я встретилась с Магой? И то, что Васюта ко мне потянулся…

Опять накручиваю? Да я уж не знаю, что и подумать.

Наш друид постукивает пальцем по стеклу.

– Вань, ты себе в голову-то лишнего не бери. Что ты людям отдаёшь, то в ответ и получаешь. Это даже не магия, закон жизни такой.

– Это ты к чему сейчас сказал? – спрашиваю подозрительно.

– Мысли у тебя… читабельные. Особенно когда психовать начинаешь. А я эмпат, без этого никак при моей-то специализации.

Он поворачивается к нам, лица в потёмках почти не видно.

– Ладно, девушки-красавицы, я к долгим разговорам не привык, это уж ваше, женское. А меня, того и гляди, хватятся; Персиваль, хоть не зануда, но как начнёт выговаривать, так подумаешь, что лучше бы уж побил. У них тут с режимом строго, так что, если хочешь выписаться без задержки – приходится соблюдать.

Останавливает меня жестом:

– Лежи, не провожай, что я, дороги не найду? А насчёт тебя, Ло, передам дежурным, что ты здесь зависнешь. Так и скажу: вам обеим нужны положительные эмоции, а для женщин лучше нет, чем поговорить вдосталь. Всё, пошёл. Завтра загляну.

Озадаченно гляжу ему вслед.

– А по коридору не быстрее будет? Вы же наверняка тут неподалёку обосновались, зачем через парк тащиться? Сам же сказал – дождь на носу.

– Зачем-зачем, – бурчит Лора. Шарит вокруг себя. – Подушки лишней не найдётся? Всё бы ничего, да вот мелочи этой не хватает для уюта. Странно: в походах обычно про это не думаешь, там не разнежишься…

– Лора! – говорю строго. – Не уклоняйся! Ты что, время тянешь, что ли?

– Тяну, – уныло признаётся. – А что делать? Небось, к Васюте пошёл, его же куда-никуда на ночлег пристроить надо да заодно доложить, что ты в порядке. Вот как мне о таком говорить, сама подумай?

Всё-таки не показалось. Его это был взгляд, Васютин.

– А что же он сам не явился?

– Он не придёт, Вань, – У Лоры аж голос подсаживается. – Ему Персиваль запретил строго-настрого, да ещё и при нас, чтобы мы, как общие друзья, не разрешали вам сходиться. Нельзя вам сейчас даже стоять рядом. Ты только не волнуйся…

Меня пробивает нервный смех.

– Да что вы со мной, как с умирающей, носитесь? Лора, ты мне это прекрати. Я же не в пустыне живу, не ты, так кто-то другой всё расскажет. Давай уж, не жмись.

– У него жена осталась, там, в Ново-Китеже, – опустив глаза, тихо говорит подруга. – Наречённая… Перстень он ей свой именной оставил, а пожениться не успели, князь-отец был против. Она его все эти годы ждала, не одна ждала, с дочкой. Вот Вася теперь промеж вас и мечется, никого не хочет бросать.

И впивается в меня взглядом. Только я-то спокойна.

– Знаю я про его Любушку. Была у русичей – заглянула к Васе домой, а там у меня Дар, зараза, сам начал работать, никто его не просил. Должно быть, когда хлебный ритуал проводили, я его к развитию и подтолкнула, вырос он, понимаешь ли…

Лора прижимает руки к груди, совершенно по-девчачьи.

– И что?

– Что… – невесело усмехаюсь. – Ничего хорошего. Вещи со мной стали говорить, прошлое показывать – и своё, и хозяев. Вот я и узнала: и про Любаву, и как Васюта по ней тосковал, вернуться хотел. И её саму видела, с кольцом обручальным. Достаточно, чтобы понять.

Невольно потираю грудь – что-то сердце защемило.