«Враги!» – прошептала она.

Когда свет погас и начался фильм, Фели наклонилась ко мне и сказала: «Только представь, ты сидишь с ними в темноте два часа. Одна… если Даффи и я пойдем за сладостями».

Показывали фильм «Где мы служим», и я не могла не заметить, что когда корабль ее величества «Торрин» в Средиземном море потопили пикирующие бомбардировщики люфтваффе, хотя пленные не аплодировали в открытую, они все же улыбались.

«С плененными немцами нельзя обращаться бесчеловечно, – сказал нам отец, когда мы вернулись домой, цитируя то, что слышал по радио: – Но им надо очень ясно продемонстрировать, что мы считаем их, офицеров и солдат, изгоями в обществе приличных людей».

Хотя я уважала слова отца, по крайней мере в принципе, было ясно, что человек, встретивший нас на ферме «Голубятня», не изгой, даже при самом буйном воображении.

Спустя пять лет после наступления мира он мог носить свой комбинезон с мишенью только из гордости.

– Позвольте представиться, я Дитер Шранц, – сказал он с широкой улыбкой, пожимая руки каждому из нас, начиная с Ниаллы. Только по этим пяти словам я уже определила, что он говорит почти на идеальном английском. Он даже произнес свое имя так, как это бы сделал англичанин, с твердыми р и ц и без неприятного рычания в произношении фамилии.

– Викарий сказал, что вы должны приехать.

– Чертов фургон сломался, – сказал Руперт, махнув головой в сторону «остина», как мне показалось, с некоторой долей агрессии. Как будто он…

Дитер улыбнулся.

– Не беспокойтесь, я помогу вам доставить его до поля Джубили, где вас расквартируют, дружище.

Дружище? Дитер явно живет в Англии довольно долго.

– Миссис Ингльби дома? – спросила я. Я подумала, что будет хорошо, если Ниалле предоставят доступ к удобствам до того, как ей придется просить об этом.

Облачко пробежало по лицу Дитера.

– Гордон уехал куда-то в лес, – сказал он, указывая на холм Джиббет. – Он любит работать один бóльшую часть времени. Сейчас он должен спуститься, чтобы помочь Салли на лугу. Мы увидим их, когда доставим ваш автобус к реке.

Салли – это Салли Строу, член «Сельскохозяйственной женской армии»[29], или «земельная девушка», как их называли, она работала на ферме «Голубятня» со времен войны.

– Ладно, – сказала я. – Привет! Это Клещ и Сорока.

Двое пестрых котов миссис Ингльби неторопливо вышли из амбара, зевая и потягиваясь на солнце. Она часто брала их с собой за компанию на рынок, как поступала с некоторыми из своих животных, включая, время от времени, свою любимицу гусыню Матильду.

«Клещ, – она однажды проинформировала меня, когда я поинтересовалась их именами, – потому что у него есть клещи. А Сорока болтает без умолку».

Сорока шла прямо ко мне, уже приступив к кошачьей беседе. Клещ в это время направлялся к голубятне, мрачно возвышавшейся сзади над нагромождением разваливающихся сараев.

– Вы идите вперед, – сказала я. – Я приду на поле через несколько минут.

Я взяла Сороку на руки.

– Как поживает наша хорошенькая киска? – заворковала я, уголком глаза наблюдая, поверил ли мне кто-нибудь. Я знала, что кошка не поверила, она сразу же начала изворачиваться.

Но Руперт и Ниалла уже погрузились в фургон, стоявший во дворе, до сих пор подергиваясь. Дитер подтолкнул его и вскочил на подножку, и через секунду, подпрыгивая, они вырулили со двора на дорожку, ведущую вниз по склону на поле Джубили и к реке. Негромкий взрыв глушителя подтвердил их отбытие.

Как только они скрылись из виду, я опустила Сороку на пыльную землю.

– Где Клещ? – спросила я. – Найди его.

Сорока продолжила свой длинный кошачий монолог и двинулась к голубятне.