Кио встала перед дверью в свою комнату. Сработали сенсоры, и та отъехала в сторону. Девушка быстро осмотрелась. На полке пылились электронные книги и справочники – ничего из этого ей не понадобится. Еда, питье, корабельная форма, приспособления для личной гигиены и тому подобное тоже будут на судне. Она могла взять только пару голо-записей с тренингов по психологии, а также устройства для сбора образцов, чтобы привезти родителям как можно больше исходного материала для работы над их научными проектами.

Подобрав с полок несколько памятных вещиц и поместив их в белую сумку, Кио, словно в последний раз, взглянула на комнату. Ей представилось, что полёт изменит её жизнь. Она вернётся другим человеком. Сейчас решительность подавляла страх перед огромным риском и желание остаться здесь, в родном мире, мечтая в безопасности. Кио даже не предполагала, что когда мечта находится на расстоянии вытянутой руки, сомкнуть ладонь оказывается невероятно сложно. В воображении намерение выглядит просто и безобидно. Вот ты выходишь из дома, садишься на транспорт до космопорта, находишь капитана Вайза и летишь на Землю. А когда возвращаешься, тебя встречают с овациями, родители гордятся тобой – цель достигнута. Однако когда ты начинаешь воплощать в жизнь свои представления, множество сомнений тянут назад, в зону комфорта, из которой ты так долго выбиралась. Мысли о провале приходят всё чаще, их становится тяжело контролировать. Вот и сейчас Кио сомневалась, правильно ли поступает. Речь шла не только о выборе корабля, но и о ней самой. Она действительно могла не справиться. Малейшая ошибка и вся размеренная жизнь, построенная для неё родителями, разрушится в мгновение ока.

Кабинет отца располагался на первом этаже за гостиной. Он редко из него выходил, что объяснялось некоторой отстранённостью Телли от семьи.

Дверь отъехала с задержкой.

«Отцу следует заняться сенсорами, а то скоро ему придется выбираться из кабинета через окно или вентиляцию», – заметила Кио.

Телли говорил с кем-то по видеосвязи.

– … и я настаиваю на наличии у нас общего прародителя, даже если эта теория не получила должного развития в научных кругах.

– Теория не получила развития неспроста. Была проведена масса исследований…

– Я провожу своё исследование. Идентичность во внешности, некоторых языковых группах, наличие схожих элементов в культуре…

– Последнее они могли перенять от нас, когда мы начали жить среди них.

Телли нервно рассмеялся.

– Это ли не иллюстрирует, что мы одна семья? Мы смогли «затеряться в толпе» и не привлекать к себе внимания. Да, мы ниже ростом, мускулатура развита лучше, наши кости крепче, а сердца сильнее, но это лишь адаптация и образ жизни. Живи земляне на Соргемии, выглядели бы так же, как и мы. Мы один вид, каким-то образом занесённый на две планеты разных систем. Я считаю это подтверждением наличия общего прародителя. Вспомни, учёные не смогли объяснить схожесть наших ДНК. Соргемию и Землю разделяют десятки световых планетарных анно и при этом мы имеем схожую ДНК! Кто знает, возможно, и мы, и земляне лишь прохожие на родных планетах.

На том конце молчали, то ли соглашаясь с озвученными утверждениями, то ли придумывая новые аргументы против.

– Ладно, – Телли решил опередить собеседника, – ко мне дочь пришла, отключаюсь.

Отец устало улыбнулся, развернув кресло к гостю своей скромной обители.

– Соргемианцы просто не хотят верить в свою не уникальность. Не хотят верить в возможный галактический эксперимент. Они стараются отодвинуть теорию, что мы – это они, а они – это мы, несмотря на абсурдность собственных выводов. Не исключено, что подобные мысли диктуются сверху. Но каков смысл? Этого я никогда не пойму. Зачем отрицать очевидное? Их сделали такими, какие они есть, условия планеты Земля. Из-за того, что их планета обладала большими ресурсами и более мягким климатом, если сравнивать с нашей планетой, развивались они медленнее. У нас же были суровые условия, которые заставили соргемианцев действовать быстрее. Мы сумели защититься от звезды, вернулись из подземных городов на поверхность. Однако жизнь была дана изначально в одном своём виде, без форы какой-то из сторон.