– Давид, ты почему ничего не ешь?

Сын в последние дни был бледным и раздражительным. Галина вошла в столовую как раз в тот момент, когда он, не притронувшись к полной тарелке с едой, о чем-то напряженно говорил с Аликом.

– Что у вас там опять? – Ей определенно не нравились и этот разговор, который мгновенно прервался, стоило ей появиться в дверях, и непривычно настороженное лицо брата. – Что случилось, я спрашиваю?

– Все нормально, – Алик взял Давида под руку и повел в свой кабинет.

Галина, которая едва успела присесть на свой стул, тут же бросила вилку и бросилась вслед за ними.

– Галина Борисовна, вам кофе в кабинет принести? – кухарка замолкла на полуслове, замерев с чайником в руке, после того как поймала на себе резкий взгляд начальницы, похожий на тот, каким смотрит на охотников затравленная волчица, защищающая свое потомство.

Ее интуиция вновь работала в режиме тревоги. Что-то было не так.

Она ворвалась в кабинет Алика и, несмотря на протесты, потребовала рассказать, что происходит.

Никто толком не знал, о чем тогда говорили за закрытыми дверьми. Многие предполагали, а еще больше людей откровенно выдумали обстоятельства, которые так встревожили Алика и стали роковыми для Давида и Галины. Спустя годы точного ответа не знает никто, кроме тех, кто был тогда в кабинете и, разумеется, тех, кто и стал виновником произошедшего. Говорили, что Давид влез в какую-то историю с серьезными людьми, которые не прощали, когда их подводят. Утверждали, что Алик пообещал что-то не менее важным партнерам, но не смог выполнить обещание и тем самым навлек их гнев на племянника.

Несколько недель после этого сотрудники видели Галину Борисовну растерянной и взволнованной. Они часто закрывались с братом в кабинете, и даже самые срочные дела в такие моменты отходили на второй план: заслышав шум голосов, исходивший из-за закрытой двери, никто из сотрудников, даже Татьяна, не решался их потревожить.

Давид в банке почти не появлялся, а Алик приезжал только для того, чтобы переговорить с сестрой, и тут же исчезал.

– Салют! – Мирза, как всегда по утрам, был в приподнятом настроении и уже почти проскочил мимо секретариата, небрежно махнув рукой в сторону болтавших о чем-то женщин, когда его окликнули.

– Мирза! Стой! – Аня, принятая на работу почти одновременно с ним несколько лет назад, внезапно выскочила из-за стола, в спешке ударившись о его край. – Блин! Больно… Ты не знаешь, где главная по хате? – вульгарный юмор был визитной карточкой немолодой секретарши, но сейчас он звучал неуместно и был явно смешан с неподдельным волнением женщины. – Ей с утра все названивают. Она трубку не берет, даже мобильный сбрасывает. Говорят, что-то случилось.

– Я вообще без понятия. Да что могло случиться…

Но безразличная уверенность Мирзы была ошибочной. Ночью Давид оказался в больнице, а Галина Борисовна, не смыкая глаз, провела там весь следующий день, так и не приехав на работу.

Слухи наполнили коридоры банка, но ничего внятного о происходившем не знал никто. Кто-то слышал, что у Давида, который из-за стресса в последние дни неважно себя чувствовал, началось обострение какой-то болезни. Изредка заглядывавшие клиенты из числа знакомых Галины Борисовны что-то знали про экстренные поиски плазмы и срочную операцию. Другие шептались о каком-то ночном происшествии, но точно можно было сказать только одно – дело шло о жизни и смерти. И когда хозяйка банка с растерянным и пустым взглядом спустя пару дней все же пришла на работу, никому из подчиненных и в голову не могло прийти поинтересоваться у нее, что же происходит на самом деле. Ее глаза говорили сами за себя. Она ждала и, судя по всему, ждала чего-то страшного и почти неизбежного. Алика в банке не видели ровно с того момента, когда стало известно о госпитализации Давида. Поговаривали, что его давно нет в стране.