Но сейчас у меня не было возможности там оказаться. Уже стемнело, так что идти к карьеру было опасно. К тому же скоро пойдет дождь, и дорога станет мокрой. Была уже почти полночь, поэтому соваться в какие-то крытые заведения тоже не было смысла.

Раскат грома эхом разнесся по ночному небу. Я ударила по тормозам, потому что капли дождя заливали лобовое стекло. Я обратила внимание на гром и молнии еще на вечеринке. Поэтому-то я и взяла машину Мэдока. На мотоцикле я бы промокла до нитки.

Когда его величество об этом узнает, он еще неделю не сможет успокоиться. Парням не нравится, когда кто-то без спроса берет их вещи.

А мне не нравится, когда пользуются мной, так что, думаю, мы квиты. Я сдвинула рычаг на пятую передачу и нажала на газ.

Фэллон, притормози и соберись.

У меня уже было собрано целое досье на маму и мистера Карутерса. Оставался Мэдок.

Но я и подумать не могла, что это будет настолько трудно. Видеть его. Знать, что он сказал правду. Я пыталась казаться сильнее, чем была. После всего, что со мной произошло, все так и должно было быть.

На глазах навернулись слезы, но я усилием воли проглотила ком, застрявший в горле.

Я летела по пустому шоссе, полностью сосредоточившись на дороге, в свете фар, отражавшемся на мокром асфальте. Где-то далеко впереди ярко сиял огнями город, когда по левую руку я увидела знакомый указатель.

Парк «Ирокез Мендоза».

Сколько вечеров и выходных, проведенных там, мигом всплыли в памяти.

Здесь я любила проводить время с теми немногочисленными друзьями, которыми обзавелась, пока училась в местной школе. Я покачала головой и чуть не рассмеялась. В «Ирокез Мендозе» был отличный скейтпарк.

Поддавшись ностальгии, я повернула налево и поехала в парк, остановившись напротив одного из нескольких боулов. Освещение включали, только когда в парке проходили мероприятия, поэтому сейчас там стояла кромешная тьма. Выйдя из машины, я не выключила фары, чтобы хоть как-то осветить пространство вокруг себя.

Яркий свет резанул глаза. Дождь лил как из ведра. Пока я шлепала по лужам к пустому боулу, сланцы громко скрипели при каждом шаге. Всматриваясь в темную пустоту внутри, я сбросила обувь и, дрожа от холода в мокрой насквозь одежде, села на край чаши, а потом соскользнула внутрь и почувствовала ступнями шершавую поверхность бетона.

Меня вдруг охватило чувство защищенности и комфорта. Боулы никогда меня не пугали. Я привыкла скатываться по ним вертикально вниз, наслаждаясь тем, как все быстрее и быстрее колотится сердце, и, взлетев по инерции на самый верх, снова разгоняться и катиться вниз на максимальной скорости.

В этом месте я когда-то могла дышать полной грудью. Но теперь…

Я обернулась. Сквозь шум дождя донесся приглушенный рев двигателя. Визг шин разрезал ночную тишину – черный Mustang резко затормозил рядом с GTO Мэдока.

Расправив плечи, я задрала нос и застыла в ожидании.

Мэдок вылетел из машины как ошпаренный и даже дверь за собой не закрыл.

– Ты сперла мою машину?! – заорал он, уставившись внутрь боула.

Фары за его спиной освещали мокрый бетон, и я старалась дышать спокойно, хоть сердце бешено колотилось.

Он был здесь. Он был один. И он был зол как никогда.

Дежавю.

Это мне и было нужно. Мой план сработал. Однако я повернулась к нему спиной.

Сколько раз я повторяла себе, что меня не должно заботить его мнение. В конце концов, я не собиралась влюблять его в себя. Чтобы план сработал, ему не надо было ни любить меня, ни уважать. Что бы он обо мне ни думал, я все равно получу то, что хочу. Это… не… имеет… значения.

Тогда почему я не могу просто взять и заманить его в ловушку? Почему мне так хочется отступить?