– Спасибо вам, сэр, что позволили мне пообщаться с отцом, – прошептал он, вернув Джейсону телефон, и тяжко вздохнув, – теперь я готов понести заслуженное наказание за все, что натворил. Только очень прошу вас, не затягивайте с этим процессом.

– Что ж, парень, приятно слышать, что в конечном итоге ты все же осознал свои ошибки, – сказал полковник, глядя ему прямо в глаза, – Разумеется, наказания тебе не избежать, и оно наступит очень скоро. Рано или поздно, за все в этой жизни приходится платить. Но главное, что ты облегчил себе душу, и не будешь больше озираться с опаской по сторонам, выискивая в каждом человеке охотника за своей головой.

Пронизывающий до самых костей взгляд сурового на вид человека, не оставлял Марку шанса на сохранение своей жизни. А сказанные его невозмутимым собеседником слова, вообще убили в нем всякую надежду на то, что сможет даже дожить до тюрьмы. Он молча встал у стены, прислонившись к ней спиной, закрыл вновь глаза, и медленно опустился на корточки, думая сейчас только о своей близкой кончине. Через минуту, выключив в помещении всю аппаратуру, Джейсон и Джия вывели пленника на улицу, усадили его в машину, и повезли в сторону центра. Кульчицкий, даже не смотрел по сторонам, и низко опустив голову, усердно молился, готовясь к своей неминуемой смерти. Когда подъехали к отелю, где остановился полковник Коллинз, он поднял голову, посмотрел на сияющую неоновым светом вывеску над входом, и задышал громко и часто.

– Прошу тебя, Господи, только не здесь, пожалуйста, – взмолился он, шепотом, подумав, что его хотят лишить жизни в самом центре Гонконга.

Но опасения Марка пока не оправдывались. Джейсон вышел спокойно из машины, подошел со стороны, где сидела спереди его спутница, и наклонился к ней через стекло.

– Вот что, Джия, я забираю парня к себе, – сказал он, шепотом, чтобы Кульчицкий не слышал его разговора, – а с теми двумя мелкими жуликами можете поступать так, как посчитаете нужным, они мне больше не понадобятся. Хотя, думаю, будет лучше, если вы заберете у них все деньги, просто вышвырнете из страны, и навсегда закрыть им въезд в Гонконг. Без Кульчицкого они не представляют никакого интереса.

Та кивнула с улыбкой в ответ, посмотрела на него своими воспаленными и слипающимися от бессонных ночей глазами, и медленно высунула голову в окошко.

– Поцелуйте меня, мистер Коллинз, пожалуйста, а то я вас уже целовала, а вы меня еще нет. Уверена, что у вас это хорошо получается, – попросила она, таким же тихим голосом, зажмурив глаза, и прикрыв ладонью правую щеку.

Желание целовать девушку, хотя и невероятно красивую и стройную, и даже вызывавшую у него искренние симпатии, отсутствовало у Джейсона напрочь. Однако чтобы не задеть чувства Джии, он поцеловал ее в лоб, погладил рукой по гладкой нежной щеке, а затем открыл заднюю дверцу машины, и негромко скомандовал Кульчицкому:

– Выходи, парень, приехали! Пойдешь теперь со мной!

Как только автомобиль Джии отъехал от подъезда, он отвел Кульчицкого в свой номер, запер за собой дверь на ключ, указал ему на свободную кровать, и сказал, что тот может свободно располагаться в комнате, и отдохнуть, пока есть возможность.

– Кстати, ты не проголодался, Марк? – спросил он следом, глядя на подавленного и превратившегося в жалкое создание Кульчицкого, – говори, не стесняйся!

– Да нет, спасибо, я уже сыт, – ответил парень, пожав смущенно плечами.

– Ну, в таком случае, давай-ка, быстро в душ, и ложись немедленно в койку, велел ему Джейсон, перейдя на более дружеский тон, – а то на тебе совсем лица нет. Да и сам я уже валюсь с ног от накопившейся за этот период чудовищной усталости.