– Я с тобой спать не буду! – повторяю шёпотом.

– И не надо! – Ромка воодушевляется, понимая, что почти уболтал. – Для этого я найду кого–нибудь!

– Но чтобы ни я, ни кто другой не знал. Мне не нужна репутация той, которой изменяют направо и налево!

Быстро же я согласилась!

– Понял, без проблем! – он радостно кивает.

– И я имею право общаться на сайте знакомств с итальянцами!

– Без проблем, Верон! Если  хочешь, могу даже помочь выбрать того самого, кому навеки отдана?

– Сама разберусь!

Смотрю, прищурившись. Пугает если честно, вся эта идея.

– Опять же, это будет для тебя отточка актёрского мастерства! А? Сплошные плюсы! – протягивает руку для рукопожатия. – Мир, дружба, жвачка?

Зачем продавать то, что давно уже продано, сладкий? Усмехаюсь в уме, а сама боюсь того момента, когда он узнаёт, что слух пустила я.

Жму неуверенно руку и мысленно снова себя хороню.

Поступление в театральный и бесплатные концерты – самая вкусная наживка!

Глава 6

Он крепче сжимает мне руку, трясёт её с довольным лицом.

Ещё немного и уписается от счастья! Ты ж мой сладкий! Даже не представляешь, какая жизнь тебя ждёт! Что ты потерял за эти семь лет моего одиночества… Будешь наверстывать в экспресс–режиме!

Вытягиваю руку. Уже штормит. И от тряски и от его наглой симпатичной мордахи.

– А сценарий? – смотрю на него и тру покрасневшую кисть.

– Сценарий? – садится зачем–то обратно в кресло, а я стою.

Мне уже жарко! От его изучающих взглядов и ватного одеяла. Надо закругляться. Хочу в душ.

– Да. Что говорить, как себя вести в тех или иных ситуациях? Вдруг у людей возникнут вопросы? А они возникнут!

– Зачем тебе сценарий? Это же жизнь, детка! Импровизируй!

Улыбается, сверкая идеальным рядом зубов. Сидит нога на ногу, режиссер Якин!

– То есть, если меня спросят, какой у тебя червячок… – скрючиваю указательный палец на слове «червячок», – Такой? – и, как рыбаки хвастаются уловом, отпускаю одеяло и раскидываю руки, – Или такусенький? – сужаю их до размера спичечного коробка, – Я могу импровизировать?

Он сидит и снова выпучивает глаза, и, зависнув на несколько секунд, то ли от моего внезапно полуобнаженного вида, то ли от самого вопроса, тяжело выдыхает.

А после, Ромка сдвигает брови и трёт пальцами образовавшиеся складки на лбу:

– Как. Всё. Запущено! – он убирает руку и качает головой. – Червячок? Ты серьезно? Вообще–то у него есть официальное название и даже юридическое.

Не понимаю его удивление. А как я должна его называть: господин, мистер или сеньор?

– Не–не–не! Даже слышать не хочу! – закрываю уши, предчувствуя его издевки, когда он встает с места и брезгливо зажмуриваюсь.

Через мгновение чувствую его дыхание совсем рядом, но боюсь открыть глаза. Ромка убирает мою руку и голосом с хрипотцой шепчет на ухо это резкое слово.

Он будто мне им уши сейчас отрезал!

Щёки вспыхивают настолько, что можно жарить на них тосты.

Как же хочется есть! В животе урчит.

Слышу его усмешку и ткрываю глаза.

– Как ты вообще собираешься поступать в театральный, если обычное общеизвестное слово вгоняет тебя в краску? А? – он вскользь касается щеки и смотрит на меня, как на ходячее недоразумение.

– Ты же мне поможешь! – отворачиваюсь на мгновение в окно, в обиде прикусываю нижнюю губу и перевожу пронзающий взгляд на него.

Почему мне должно быть стыдно за то, что я берегу себя для большой и настоящей любви? Пусть другие стыдятся, что в моём возрасте у них большой список партнеров и венерических заболеваний. Я не буду!

– Ладно, будет тебе сценарий! Вечером скину. – он отступает и улыбается. – А тебе задание: записать на диктофон слово «ч–л–е–н» с разными склонениями… большой, упругий, умопомрачительный, и так далее… и, как мантру, слушать и повторять в день по несколько раз с различной интонацией! Я проверю. – Он перестает улыбаться и серьёзно смотрит в глаза. – Иначе тебе никто не поверит! И мне соответственно. Тебя вообще ничего не должно смущать, если ты рядом со мной.