Or ten times happier be it ten for one;
Ten times thyself were happier than thou art,
If ten of thine ten times refigured thee:
Then what could death do if thou shouldst depart,
Leaving thee living in posterity?
Be not self-willed, for thou art much too fair
To be death’s conquest and make worms thine
heir.
Сонет 7
Когда с востока перейдет в зенит,
Главой своей Святое Божество,
Всяк свет его тогда боготворит,
Служить готов величию Его.
Взобравшись на крутой небесный холм,
В рассвете сил, теплом нас одари́т.
И каждый смертный благолепьем полн,
Когда Его движенье в небе зрит.
Но только лишь к закату станет путь,
Лишь жар в горнилах начинает тлеть —
Никто не хочет на Него взглянуть,
К чему на угасание глядеть?
Так ты, оставив полдень своих дней,
Без сына, не продлишь судьбы своей.
Sonnet 7
Lo in the orient when the gracious light
Lifts up his burning head, each under eye
Doth homage to his new-appearing sight,
Serving with looks his sacred majesty;
And having climbed the steep-up heavenly hill,
Resembling strong youth in his middle age,
Yet mortal looks adore his beauty still,
Attending on his golden pilgrimage:
But when from highmost pitch, with weary car,
Like feeble age he reeleth from the day,
The eyes (fore duteous) now converted are
From his low tract and look another way:
So thou, thyself outgoing in thy noon,
Unlooked on diest unless thou get a son.
Сонет 8
Есть музыка в тебе, что так печальна,
Но разве ум враждует с красотой?
Любить лишь одиночество банально,
Как путать радость с грустью и тоской.
Не потому ль божественные звуки,
Женитьбы слух твой нынче не влекут,
Что спутал ты свиданья и разлуки,
Ушам твоим они укоры шлют.
Созвучье струн небесных так прекрасно!
Довольно нежность глупо раздавать,
И тратить, что даровано напрасно
Ведь Сын, Отец и Всеблагая Мать,
Уже сейчас поют тебе о главном —
Увянешь в одиночестве бездарном!
Sonnet 8
Music to hear, why hear’st thou music sadly?
Sweets with sweets war not, joy delights in joy:
Why lov’st thou that which thou receiv’st not
gladly,
Or else receiv’st with pleasure thine annoy?
If the true concord of well-tuned sounds,
By unions married, do offend thine ear,
They do but sweetly chide thee, who confounds
In singleness the parts that thou shouldst bear;
Mark how one string, sweet husband to another
Strikes each in each by mutual ordering;
Resembling sire, and child, and happy mother,
Who all in one, one pleasing note do sing;
Whose speechless song being many, seeming one,
Sings this to thee, «Thou single wilt prove none.»
Сонет 9
Вдову ль зарёкся друг мой прослезить,
Что одиночество тебя прельщает?
Ах, как же миру без тебя прожить?
Он как жена в утрате зарыдает,
И станет мир тогда твоей вдовой!
Так ты уйдёшь в ничто необратимо,
Когда вдова живая, образ твой,
Смогла б увидеть в очертаньях сына.
Прискорбно то, что смертна красота!
Так это пошло и несправедливо,
Проходят дни… И красота – не та!
Ушедшее, увы, невосполнимо.
И сам себя лишь тот, поверь, гнетёт,
Кто никому любовь не отдаёт!
Sonnet 9
Is it for fear to wet a widow’s eye
That thou consum’st thyself in single life?
Ah! if thou issueless shalt hap to die,
The world will wail thee like a makeless wife;
The world will be thy widow and still weep,
That thou no form of thee hast left behind,
When every private widow well may keep,
By children’s eyes, her husband’s shape in mind