Здесь поэт продолжает свои обобщения о друге, начатые в сонете 67.

Продолжается тема об истоках красоты друга – теперь поэт говорит о её связи с прошлым: «его черты минувших дней частица – Thus is his cheek the map of days outworn».

В этом видна перекличка с сонетом 67, где друг был назван «богатством» прошлых дней. Но мы помним, что в «женском» сонете 59 поэт уже касался этой темы. И здесь мы видим развитие темы, а не повторение.

Но в ракурсах темы сонетов 59 и 68 присутствует не просто взгляд под новым углом, а «противоречие» – разворот мнения поэта на 180 градусов.

В сонете 59 поэт был уверен в том, что в прошлом были «хуже образцы».

В сонете 68, наоборот, утверждается, что именно красота прошлого является образцом для наших дней «в нём стать святого древнего обета – In him those holy antique hours are seen».

А мы считаем, что Шекспир не может говорить одному адресату прямо противоположное.

Поэтому, так как в сонете 68 речь идёт о друге поэта, то это ещё раз косвенно подтверждает адресата сонета 59 – возлюбленную поэта.

Конечно, мы не забываем, что адресатом всей череды сонетов 62—68 является условный адресат – сам поэт.

Но в этих сонетах удалось найти и связи, и объяснения «противоречий», и «старого» персонажа – одного из адресатов предыдущих сонетов – друга поэта.

Очевидно, что поэт в этих сонетах, объясняя всё себе, дополнил своими обобщениями и наши представления о друге.

Но одно осталось неясным – почему поэт в течение семи сонетов применял такую форму повествования? Да, эти сонеты в большинстве посвящены другу, но не обращены к нему. Важность этого нюанса станет понятна только при анализе сонетов на соответствие с фактами биографий.

Череда сонетов 69—70 выделена в отдельную череду только потому, что после семи сонетов 62—68 Шекспир вернулся к прямому обращению к адресату.

Формально это указывает только на очередное изменение обстоятельств. Но эти обстоятельства не влияют на адресность и пригодятся нам, когда наступит время для анализа сонетов на соответствие с фактами биографий.

Но так как изменение формы повествования не является противоречием, то единственным основанием для смены адресата продолжает оставаться противоречие в смысле сонета.

Такого противоречия с сонетами 62—68 не будет в сонетах 69—70, однако у нас есть причина закончить с неопределённостью условного адресата «поэт», и назвать персонажа сонетов 62—68 – друга поэта адресатом сонетов 69—70.

Продолжает тему пороков рядом с красотой, которую мы видели в сонете 67. Там речь шла о друге поэта, но отвлечённо, без обращения к нему. Логично предположить, что персонаж сонета 67 является адресатом сонета 69, и это – друг поэта. Но подача смягчена ссылкой на некие голоса (языки), с одной стороны, хвалящие внешность друга, а с другой стороны, сомневающиеся в том, что друг может сохранить красоту души в окружении пороков: «но в тех же голосах, что хвалят, слышен иной тон – But those same tongues that give thee so thine own, In other accents do this praise confound». Мол, это – не поэт так считает, а некое постороннее мнение.