Поэтому поэт ждёт встреч как милости, не смея настаивать. Нет никакой хвалы внешности. Также ещё раз, как во многих «женских» сонетах, видим прямо выраженное желание быть вместе с адресатом: «как грустный раб лишь жду и вожделею счастливым стать, как те, кто с Вами там – But like a sad slave stay and think of nought Save where you are how happy you make those».

Тема сонета 57 перекликается с «женским» сонетом 26, где уже были подобные намёки на «рабство – Being your slave (57)» и тому же адресату.

Здесь мы видим развитие темы, что соответствует правилу 1 «свода неизменных правил».

Теперь все сомнения по поводу сонета 56 отпадают, ведь число указаний на возлюбленную множится от сонета к сонету, добавляя штрихи к портрету, который мы выводим из всей совокупности сонетов этой череды.

Признание собственного «рабства» ещё один характерный признак для «женских» сонетов.

Это же «рабство» мы увидим и далее, например, в сонете 133.

Для друга же поэт занимает другую роль – учителя, наставника и мы это увидим, например, в сонете 87.

Продолжает тему «терпеливо ждущего раба», начатую в сонете 57, а значит, подтверждает трактовку отношений с возлюбленной, как не вполне восстановленных.

Желание быть вместе выражено явно: «я жду, хоть ожидание есть ад – I am to wait, though waiting so be hell».

Хвалы внешности также не наблюдается. Противоречий нет.

Адресат тот же – возлюбленная поэта.

Тема опять сменилась. Теперь поэт начал рассуждения о связи красоты адресата с красотой прошлого.

Поэт приходит к выводу, что раньше для поэтической хвалы были хуже образцы: «восторг свой пели хуже образцам – To subjects worse have given admiring praise».

Это утверждение необходимо запомнить для сравнения с сонетом 68, где будет сказано прямо противоположное о красоте прошлого.

Отдельно по сонету 59 затруднительно определить, кто же адресат. Казалось бы, раз речь в сонете зашла о внешности, то мы обязаны считать это «противоречием» и указанием на смену адресата, т.е. считать, что адресат здесь – друг поэта.