И тогда станет пронзительно ясно, что сон – другая страна, с другими, хотя и похожими, законами, обычаями и населением. Человека сбивает с толку эта похожесть, поэтому непонятным деталям, как редким ретро-словам, он ищет объяснения в сонниках. Но в том-то и дело, что традиционные сонники, как словари, разъясняют общепринятое или вышедшее из употребления, но не дают ЛИЧНОГО ТОЛКОВАНИЯ.

Эквивалент найденного, может быть, приблизительным, ибо не учитывает индивидуальный опыт, собственную прожитую жизнь и персональные представления о добре и зле. И в этом случае курьез – минимальная потеря. Пример возведенной в закон патологии – карандаш, который по Фрейду непременно будет расшифрован, как мужской половой член. И для женщины он призван означать тоску неутоленного желания. За всех женщин, как говорят в Одессе, не ручаюсь, но для человека пишущего, как и для нерадивого ученика, карандаш – напоминание о несделанном уроке или ненаписанной статье для очередного номера газеты.

По моему глубокому убеждению, к сожалению, влияние Фрейда и его последователей сыграло разрушительную роль не только в психологии и медицине, но и в истории искусства и культуры ХХ века. Не могу найти объяснения тому, как психически неуравновешенный, болезненно зацикленный на собственной мужской неполноценности, сексуально озабоченный Фрейд, извращенно допытывающийся самых интимных подробностей "этих " проблем у своих пациенток, стал светочем и знаменем науки, лукаво названной психоанализом. Перелистывая страницы его книг, я частенько боролась с тошнотой от отвращения. Основатель психоанализа вызывает во мне чувство омерзения, сходного с тем, что испытываю при виде мстительного интереса священника на исповеди, добивающегося деталей "греха" от верующих прихожанок. Есть в этом гадкое смакование чужих подробностей запретной страсти.

Но еще омерзительней для меня "перевернутое" сознание экзальтированной части интеллигенции, так падкой на все глубинно-извращенное, поверившей во Фрейда с пылом, достойным более возвышенного применения. Впрочем, я не собираюсь с водой выплескивать и ребенка. В любой теории есть доля теоретической правды. Тем более, что я совершенно не претендую на научность, а значит, вполне могу позволить себе быть предельно откровенной и совершенно субъективной. Не о математике чай разговор.

Возвращаясь к сегодняшнему дню, нельзя не заметить очевидного. Существующим техническим реалиям вообще не придуманы эквиваленты составителями сонников. Конечно, они пытаются удовлетворить возрастающий интерес, но все равно телега с большой натяжкой может замещать самолет. А как быть с ракетой, ядерной бомбой, компьютером или спутниковой антенной?

Сон не так прост, как кажется и обывателю, и исследователю. Его ни обычной, ни электронной отмычной не вскрыть. К тому же, он чрезвычайно хрупок и эфемерен. Только откроешь глаза, посмотришь на окно, а сон уже – за окном. Он вернулся туда, откуда пришел, – во вселенную, оставив ошметки от и так нечетких остатков разрозненных деталей. Из этого смысл не сложить. Сон же ценен именно своей целостностью, в которой все имеет значение: и тема, и сюжет, и подробности, и поведение героя, и его эмоции.

Для меня сон – совершеннейшее из совершеннейших произведений искусства. И самое невероятное состоит в том, что во сне все люди – талантливы. Там нет бездарных.

Сон – демонстратор безграничных возможностей человека. Каждого человека. Всех людей.

Сновидения – дар или проклятие?

Только многие ли обращаются бережно с этим своим богатством?

Как много людей проваливается в сон от усталости, как в беспросветную пропасть? Кто-то привычно призывает сон в тщетной надежде отдохнуть и забыться от дневных забот хотя бы под утро. А большое количество несчастных просто проклинают ночь за кошмары. Они завидуют тем, кому вообще безразличны сонные экзерсисы, потому-то спят, что называется "без задних ног". И – бич современности и расплата за цивилизацию – повсеместно растет процент людей, для которых сон возможен только после приема таблеток. Невероятно. Но самая страшная пытка – отсутствие сна – уже в действии. "Если у вас еще нет, тогда мы идем к вам", – зазывно обещает сегодняшняя реклама.