– Он ищет меня. С самого утра не позволил присесть рядом с собой ни одной девице. Всё время оглядывается, ждёт. А сюда ему хода нет.

– Ты зацепила его, – хмыкнул сумконоша.

– Я могу выйти к нему и поговорить. Или познакомить с вами.

Она вновь посмотрела на Скомороха. В её взгляде появилась толика любопытства.

– Не стоит, – сказал Трифон. – Мне нужно выманить его подальше отсюда. Здесь много лишних глаз и ушей. Небось, не только мы ищем полезных людей.

Он задумался.

– Вот что. Дай мне какую-нибудь вещицу, по которой он узнал бы, что я пришёл от тебя.

Девушка сняла с туники застёжку и протянула Трифону.

– Вчера он оценил эту фибулу. И хотя хвалил ради разговора, думаю, запомнил.

– Отлично, – сжав в ладони вещицу, сумконоша метнулся к выходу.

Скоморох и рта раскрыть не успел, как тот скрылся за кустами.

– Присядь, – сказала девушка. – Отсюда куда лучше видно.

Он сел, стараясь не касаться девушки и не смотреть на неё. Получилось не очень удобно. Половина тела свешивалась с подиума, и нога сразу заныла от нагрузки. Однако Скоморох отчего-то боялся пошевелиться.

Через просвет в занавеске они увидели, как товарищ подошёл к вельможе и присел рядом с ним на корточки. Молодой человек сперва раздражённо ругнулся, но, увидев в руке гостя знакомую застёжку, поднялся. Что-то спросил. Трифон ответил, неопределённо махнув рукой.

Поговорив немного, оба разом поднялись и быстрым шагом отправились по одной из дорожек.

Девушка поправила занавеску.

– Что теперь? – подумал Скоморох вслух. – Он не сказал, ждать ли мне его здесь или возвращаться одному.

– Трифон встал на след, как охотничий пёс, и теперь не думает ни о чём кроме добычи. Думаю, он не появится до вечера. А, скорее всего, вовсе не вернётся сюда.

– Что же мне делать?

– Куда спешить, – девушка откинулась на спину и, не глядя, взяла кисть винограда из серебряной вазы.

Помотав перед глазами, словно оценивая на просвет качество ягод, осторожно, одними губами сняла нижнюю виноградину.

– Меня зовут Петра, – сообщила она. – Хочешь вина?

Так и не решив как ему поступить, Скоморох рассеяно кивнул. Девушка села, поджав под себя ноги. Ловко смешала воду с вином и подала чашу гостю. Но стоило новгородцу потянуться, как девушка перехватила его руку, а чашу отставила в сторону.

– Ты не отсюда, – сказала она, рассматривая запястье. – Ты с севера. Твоя кожа светлее моей, хотя солнце и потрудилось над загаром.

Неожиданно Петра положила его ладонь себе на грудь. Скоморох вздрогнул. Воля в один миг покинула его. Кровь бросилась в голову, вызывая жар. Удары чужого сердца, принимаемые ладонью, раздавались по всему телу. Девушка улыбнулась и потянула мужчину на себя. Когда их лица разделяло не больше пяди, она приостановила игру.

– Ты не сказал, как зовут тебя.

Скоморох ответил не сразу. Он сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, прежде чем смог произнести хоть что-то достаточно внятно.

– Я не могу открыть имя, – сказал он. – Таков обет. Люди называют меня Скоморохом.

– Я буду звать тебя Кекий. Так называли благодатный северный ветер древние эллины. Так до сих пор зовут его наши поэты. Ветер из далёкой страны очень важен для Византии. От него во многом зависит изобилие наших полей, пастбищ, виноградников и оливковых рощ. Его ждут с нетерпением, молят о нём небеса, изображают богом плодородия в росписях и в камне.

Петра улыбнулась.

– Ты, как и он, пришёл с севера. Такой же грозный, но такой же желанный, – она обрадовалась удачному сравнению. – Верно, и такой же плодородный?