Эта половинка Антона не могла принять поступок матери и осуждала его, тогда как первая всегда находила ему оправдание. Но он никогда не был на месте матери, а значит, не имеет права ее судить.
И действительно, останься он один с ребенком на руках, ему бы помогли. У него столько родных и близких ему людей, которые никогда бы не оставили его в беде. А вот у мамы таких друзей, возможно, и не было. Единственно близкий ей человек, не подал ей руку помощи, а отца, к тому времени уже не было в живых.
Промучившись целый месяц, Антон решил действовать и отправился по известному ему адресу. Нужно было, наконец-то, поставить все точки над «Ы» и принять мать такой, какой она является на самом деле.
Антон взглянул на обшарпанную металлическую дверь достаточно потрепанного дома, выдохнул и нажал на кнопку домофона с цифрой 220. Было немного страшно и у него от волнения дрожали руки.
– Кто там? – услышал он старческий немного дребезжащий голос, и сердце его ушло в пятки.
Сейчас он познакомится со своей мамой.
Запищал домофон и Антон, перепрыгивая через две ступеньки, домчался до третьего этажа. Дом был старый, и лестничные пролеты здесь были высокими, но парня это не смутило. Впереди его ждала родная мать, и ничто не могло помешать ему с ней познакомиться.
Заскрежетал замок и перед ним появилась дородная старушка со светлой косынкой на голове.
– Антон? – услышал парень голос бабы Маши, уборщицы из больницы и обомлел.
– Баба Маша, это вы? – вторил он ей.
Они оба удивленно уставились друг на друга. Одна стоя в квартире, второй на лестничной площадке.
– Ой, что же ты стоишь на пороге-то, проходи, – пригласила его в квартиру пожилая женщина.
Антон вошел и огляделся. Старые бумажные обои и неяркий свет в прихожей. Все вызывало уныние.
– Раздевайся, а я сейчас чайник поставлю, – сказала баба Маша и кинулась на кухню.
Антон прошел вслед за ней и, поставив тортик на стол, отправился мыть руки.
Это была обычная коммуналка. Вся огромная прихожая была заставлена велосипедами разных мастей и детскими санками, а на кухне стояло несколько столиков. Судя по всему, у каждого хозяина он был свой.