– Энн, стой! Энн, Энн!

– О, Господи, зачем так пугать? Вы, что хотите, чтобы меня прямо здесь Кондратий хватил, да, прямо посреди этой прекрасной улицы? Что вам от меня нужно?

– Нет, нет! Извини, просто боялся, что ты не услышишь? Как – то неудобно в пятницу получилось, правда, Энни? Я думаю, ты сейчас обижена на меня, но мне вовсе не хотелось тогда задеть твои чувства. А пойти со мной на премьеру в театр я предложил без единой задней мысли, просто билеты пропадали и мне показалось, что ты будешь не против, но видимо всего лишь показалось.

– Хорошо, хорошо, я не держу на вас обиды мистер Делонг, все иногда ошибаются. Да и я не злопамятная вовсе.

– Прости меня ещё раз, и в знак примирения, могу я угостить тебя кофе?

– Кофе? Ахах, да можете, если оно, конечно, не отравлено. Хм, знаю, знаю, у меня плохой, чёрный юмор, ну с этим ничего не поделать.

– Да брось, юмор подобного типа называется – сарказм, и в нём нет ничего плохого. Разве только, что не каждому дано владеть им и понимать его. Ну это так же, как быть императором: либо у тебя есть способность управлять другими людьми и в твою честь возводят памятники и называют города, либо тебя свергнут в одночасье и казнят на центральной площади.

И вот Элиот протягивает стакан с напитком своей ученице, Энни с безмятежно спокойным выражением лица делает глоток, не имея никаких подозрений, абсолютно никаких, ведь он говорил так убедительно, так искренне и легко, что сложилось впечатление, будто мистер Делонг никогда и ни за что не сможет причинить мне вред. Правда, ведь не сможет? Ведь не сможет? Не сможет? Сможет?..

Эти мысли, как радуга после дождя, на мгновение появились у Энн, вызвав какие – то странные чувства эйфории и беззаботности, притупив все остальные эмоции.

А потом. Потом она упала – бессознательно и безропотно, выронив из рук стакан с кофе и потеряв какой – либо контроль над собой. И всё могло бы закончиться весьма печально, если бы Элиот вовремя не поймал Энни, иначе упала бы она на холодный каменный тротуар.

– О, Боже, я не могу поверить, это какое – то наваждение, сновидение, галлюцинации, мираж! Такого не может быть в реальности. Энн, лежит на заднем сидении моей машины, так близко, что я даже слышу её дыхание и могу видеть в зеркало заднего вида, как её красивые, слегка волнистые тёмно – русые волосы постепенно спадают на бледно – розовое лицо, светло – пунцовые, немного кровавого цвета губы. Как красиво на свету сияет её белая, как мел кожа… Пусть она без сознания, пусть под сильными транквилизаторами, но здесь, со мной и сейчас. Зачем я это сделал? Как я решился на такое? Где, чёрт возьми, моя совесть? Зачем я подсыпал Энн в кофе такое жёсткое снотворное? Надеюсь, я не переборщил с дозой. Главное, чтобы по пути не встретилась полиция, поэтому нужно немного поднажать. 120 километров? Мм, так уже не плохо, надеюсь ни один фонарный столб не пострадает, и Энн не проснётся раньше времени, хотя… Кто просыпался после шести таблеток Мелатонина раньше, чем через десять часов? Кто – нибудь знает такого человека? Я нет.

– Я чувствую… Я ничего не чувствую. Что происходит? Изображение не сходится в одно, всё троится, будто бы я сейчас нахожусь в компьютерной игре, которая зависла. Где кнопка «Exit»? Почему я привязана к стулу? Я никогда прежде не видела эту комнату. Ладно, я не в силах думать об этом, потому что любая, даже самая короткая мысль сейчас для меня равносильна электрическому разряду в 220 вольт. Никогда раньше не было так плохо, такое ощущение, будто я год провела в космическом корабле на орбите и только что вернулась на Землю. Неужели меня похитили, но почему я ничего не помню, абсолютно ничего, даже если бы меня сейчас спросили какой год? Я не смогла бы ответить. А самое ужасное – я ни то, что не в состоянии развязать эти тугие верёвки, затянутые на моих запястьях и коленях, я даже не чувствую страха. Кажется, это всё мне просто снится, такое бывает только в фильмах, каких – то старинных детективах, и триллерах, но не в жизни – нет!