– А разве нельзя, чтобы сразу всё – желания, счастье и богатство со славой?

– Это жизнь, сынок, здесь так не бывает, путь к славе и богатству тяжел и труден, нет там места счастью и любви.

И он снова провалился в сон.

Утром солнце и жажда вновь разбудили парня, на месте, где он ночью видел бабушку, лежала лишь шаль. А под ней он нашёл ее любимые янтарные бусы, она их носила не снимая. Когда-то давно их подарил любимый человек, он об этом слышал часто от бабушки. Может, ей хотелось, чтобы внук заинтересовался и попросил рассказать об этом подробнее, но тогда Казимир об этом и не подумал. Только теперь вдруг захотелось узнать – а кем был этот любимый, дедушка, который давно погиб, сплавляя лес по реке, или другой человек? Но спросить было некого, бабушка прошла свой путь земной и все ее радости, печали и даже любовь, так много значившие, ушли вместе с ней куда-то. Ненасытно поглощающая человеческое тепло и человеческую память черная дыра съела еще одну жизнь.

В грудь кольнул укор совести – бабушка так его любила, а он даже не проводил ее в последний путь. Стыд жаром обдал лицо, где-то в животе появилось неприятное сосущее чувство – «скотина же я все-таки!» Но молодость и эгоизм быстро справились с ненужными эмоциями – «она же умерла и ей всё равно». Какими мы бываем жестокими по отношению к людям так любящим нас. И только с годами начинаем понимать, как нам не хватает этого тепла и любви. Наверное, когда всё, что мы сделали дерьмового, нам начинают возвращать наши дети.

Хотелось пить, есть хотелось не меньше, говорят, что с похмелья ничего не лезет, ему бы полезло, но сосед забрал всё, что было. Старый бабушкин холодильник пустовал, в настенных шкафах были только крупы и какие-то травы. Крупу он не умел варить, он вообще не умел готовить. Раньше об этом заботилась мама и носила ему тайком от папы кастрюльками горячую еду или давала деньги на кафе. Все мамы своих детей жалеют, как бы папы не пытались их сделать самостоятельными, жалостливые мамы тайком суют деньги в карман. Мама Казимира была обычной мамой, конечно же, он нащупал в кармане куртки бумажную купюру, которую называют – на первое время!

Хоть и не было сил, и жутко болела голова, есть хотелось больше, чем лежать и пришлось идти в магазин, а там…

Здрасьте вам, вот и дядя Вася! Ничего удивительного, его жизнь была неразрывно связана с этим очень важным для деревни объектом. Продавщица Зина открывала и закрывала магазин под бдительным оком этого стража. Брёвна, сложенные возле магазина заботливыми односельчанами на просушку, служили ему сторожевой вышкой. Уютно устроившись наверху, он мог следить за всей улицей и жителями деревни, чем он и занимался все свое свободное время. Иногда ему приходилось посвящать этому занятию и не очень свободное время, чему семья особо не радовалась. Когда еще была жива супруга, рослая и неробкого десятка Татьяна, он часто был вынужден оставлять свой пост, увидев ее лихо несущуюся со скалкой. Грозное оружие домохозяек быстро возвращало его на картофельное поле или сенокос, откуда он исчез два часа назад попить водички из родника.

Ленивым его трудно было назвать, дом он поставил пятистенный, крепкий, из хороших сосновых бревен и двор его не пустовал никогда. Две коровы и десяток овец, парочка поросят и пернатая живность – скотина содержалась в теплом хлеву, и был у него набитый сеном огромный сеновал. Но ко всему этому вдобавок, была у него еще и слабость, он любил потрепаться, за что и получил кличку Говорит Москва. Он умудрялся получать информацию о происходящем в мире только по известным ему каналам и любил, смакуя, пересказывать народу последние известия. В его рассказах шейхи арабские для того, чтобы пополнить казну своих стран, покупали золото на рынке с пеной у рта торгуясь с продавцами. А нефть черпали ведрами из колодцев и непонятное слово баррель он перевел просто – это цельная железная бочка, как та, что стоит с песком возле ворот фермы для нужд пожаротушения.