Адиль нахмурился, но кивнул. Неизвестность пугала. Однако он не мог отказать Эфиное, которая, что бы он не ответил, всё равно сделает по-своему. Оставалось довериться её решению.

Сон с тенью вернулся. Эфиноя снова ощутила себя тёмной дымкой, которую влекло неизведанное. Однако все карты уже раскрыты. Так в чём же дело на этот раз?

Она, как и раньше, брела по пустыне. Но теперь задавалась вопросом: почему над головой вновь полная луна, не предвещающая ничего хорошего?

Плача не было слышно. Не было слышно вообще ничего. «Это ненормально, странно и явно не без причины», – подумала она.

Впереди возвышался тот самый песчаный бархан. Эфиноя хорошо запомнила его из предыдущих снов. За ним должен был быть ребёнок. Только почему он больше не плачет?

А ещё именно там её поджидал Осирис в прошлые разы. Стоило ли сейчас заглядывать туда, чтобы снова оказаться схваченной его сильной рукой?

Сон не был похож на кошмары, являвшиеся девушке последнее время, в которых она действовала словно по наитию. В них она будто не была собой, а просто в чьём-то теле, и повторяла заученные движения. Сейчас всё ощущалось так, как в её первые разы. Как самые первые сны о пустыне.

Она оглянулась, решив пойти в другую сторону, но что-то в душе противилось этому благоразумному решению. Её тянуло снова заглянуть за бархан. В порыве затмивших мысли чувств тень забралась на вершину. Отсюда хорошо просматривался вид внизу. Ребёнок был на месте, просто молчал. Тёмный силуэт склонился над ним. Только теперь она знала, что он собой представляет.

Эфиноя стояла неподвижно на вершине, не торопясь на пытку. Однако бог словно почувствовал её присутствие. Он поднял на неё свой взгляд. Покалывания, как в прошлый раз, не ощущалось. Она осталась тенью, упрямо стоявшей на месте.

Осирис выпрямился в полный рост и протянул руку в её сторону, будто приглашал на танец. Как ни странно, страха не было. Лишь желание спуститься и протянуть руку в ответ.

Тогда Эфиноя услышала щебетание птиц. «Откуда птицы ночью в пустыне?», – подумала она, и эта мысль вытолкнула её из сна.

Она проснулась в комнате, полной солнечного света. Терраса так и осталась открытой с ночи. На старом дубе расположились щебечущие сойки. Напротив, на кровати Лиссы, мирно спал Адиль. В голове девушки возник вопрос: может ли быть такое, что она снова увидела Осириса из-за близости к ещё одной частичке его души? Или он являлся ей специально именно после встреч с культистами, пусть даже бывшими? Какой в этом смысл?

Не у кого было поинтересоваться вслух. Тёплый свет совершенно не беспокоил спящего парня. Вчера они решили, что он останется в её доме на случай, если к ней заявятся «гости». Дверь комнаты была заперта, потому что родителям не стоило знать о его присутствии. Эфиноя их не познакомила, но, в любом случае, выглядело бы странно, попроси она их выделить комнату ночью неожиданно появившемуся другу из Египта.

Проведя все утренние процедуры, девушка переоделась в лёгкую рубашку. Хотелось бы снова начать носить футболки, однако объясняться перед родителями на счёт старого ожога не было ни малейшего желания.

Заправив рубашку в джинсовые шорты, подпоясанные чёрным кожаным ремнём с цепочкой, который ей подарила Лисса на Рождество, Эфиноя вышла из комнаты. Заперла за собой дверь. Спустилась вниз. На настенных часах в гостиной было уже двенадцать дня, значит, родители уехали на работу. Девушка вернулась наверх, отперла дверь на случай, если Адиль проснётся и ему понадобится выйти в ванную. Снова спустилась и отправилась в магазин за пачкой сигарет. Наверняка в ближайшее время они ей пригодятся, а у неё осталась всего одна штука.