Он оцепенел и застыл столбом, и это едва не стоило ему жизни, ибо ветер, который Набуриэль поднимала своими крыльями, сбил его с ног и чуть не вышвырнул со смотровой площадки. Еле-еле тогда хватило эльфу сил, чтоб доползти до лестницы, ведущей вниз и скрыться в недрах башни. С тех пор, поднимаясь наверх, он всегда осматривался в поисках мыши.

Внезапно, мысли испарились из головы командующего гарнизоном. На поле зажглись тысячи орочьих факелов и при их свете кровожадные твари принялись готовиться к атаке. С темного запада прибыли троллиные тараны.

Пройдя по стене к надвратной башне, Иллимер заглянул внутрь и приказал Аэдору, мастеру-алхимику: «Аэдор, готовьте смолу. Подпалим им шкуры!»

«Подпалим!» – злорадно отозвался Аэдор, разжигая огонь под большими железными котлами, наполненными янтарной жижей, смешанной с каменным маслом. Рядом зашевелились его бойцы, занявшие свои места у ворота.

Троллям эта жижа не нравилась. Они ненавидели эльфийскую смолу и, чтобы защититься от нее, надевали на себя защитные колпаки до полу. Эти остроконечные колпаки, с двумя круглыми дырками для глаз, изготавливались из бычьих, сшитых в несколько слоев, шкур. Они давали троллям призрачную надежду на спасение. Они не знали о том, что эльфийские алхимики добавляют в смолу особое вещество, из-за которого она приобретала разъедающие свойства. И продолжали вариться в своих колпаках заживо.

Железные котлы перевернулись, и со стен Белиона на тараны, усердно долбившие первые ворота города, обрушился огненный ливень. Раздался дикий, предсмертный вой и шестеро троллей из боевого расчета, превратились в живые факела. Какое-то время они бегали по полю, давя орков и гоблинов и рыча от боли, а затем упали замертво.

«Отлично!» – обрадовался Иллимер. – Пополнить чаны! Быстрее!»

На небо выпорхнула мрачная луна и ударила светом в бесстыжие орочьи глаза. В ту же секунду на башнях Эминдаля, Иллинура, Дельборо и у лагеря на развилке двух дорог, зажглись ответные сигнальные огни.

Родной Арентейл Келехир покинул еще зимой прошлого года. Он направлялся в Эминдаль, в надежде повидать родичей. Там правил его дядя, правитель Эмборлада, лорд Аурониэн. Он мог бы добраться до города и более быстрым способом, из Арентейла, по северному побережью материка в Эминдаль вела прямая дорога. Но уж больно ему хотелось повидать старых друзей своих в Дельборо. Поэтому он из Арентейла свернул на путь, ведущий много южнее, в Иллинур и через два месяца добрался до Дельборо. Пожив там некоторое время и отметив с друзьями, сыновьями князя Бельтегира, Артадором и Эвераном, начало нового года, эльф направил своего коня по дороге на Белион.

Он провел в пути уже больше трех недель, как вдруг позади, вдалеке, в лагере у развилки, зажегся сигнальный огонь. Келехир сразу понял, что это был ответ на просьбу о помощи в Белионе и костер, пылающий на вершине Лин-наихира, словно гигантское пламя свечи, незамедлительно подтвердил его выводы. Дружина у эльфа была небольшая, всего пять сотен конных лучников, и он не хотел вступать ни в какие битвы столь малым числом.

Через пять дней он подъезжал к самому Белиону. В городе Келехир рассчитывал пополнить свои запасы и уж оттуда повернуть на север, на Эминдаль. Но крепость уже находилась под осадой. Оно, может, и не произошло бы ничего страшного, ведь эльф от природы был осторожен. Но именно в этот миг, когда до города оставалось всего пять верст, а он планировал вместе с дружиной обойти врагов слева и просочиться в северные ворота. Именно в этот роковой миг затемнилось небо какой-то странной тучей, и раздался резкий то ли свист, то ли крик, от которого у Келехира и сотоварищей тут же заложило уши.