– В этом… – начала она, потерянно шаря взглядом по потолку, – в этом действительно замешано солнце.

– Солнце? – кисло повторила за ней Олив. – Ох, Роза…

– Да, солнце, – она критически оглядела прядь своих волос. – Во всяком случае я так считаю, да и иного объяснения всему произошедшему у меня просто нет.

Все выпрямились на стульях и с ожиданием посмотрели на нее.

– Я возвращалась со школы, когда это случилось, – неуверенно начала она, слегка покраснев под взглядами родственников. – Я случайно толкнула кого-то…

Роза примолкла и снова принялась ковыряться викой в тарелке.

Повисла гулкая тишина. Все смотрели на нее, а она прилагала все силы к тому, чтобы не начать краснеть по-настоящему. Наконец, Олив не вытерпела:

– Ну? А дальше-то что было?

Роза позволила себе уныло вздохнуть. Никаких конкретных причин для утаивания информации у нее не было, да и ей самой было бы приятно получить от родителей какой-нибудь дельный совет по этой части, но… Она была абсолютно уверена в том, что они не поверят ни единому ее слову. Рассказ о Леоне, настоящем виновнике всего произошедшего, уж точно не вызовет у отца положительной реакции. А что до мамы, то тут даже и сомневаться не стоило – она скорее поверит в эффективность чая для похудения, чем в способность управлять солнечными лучами.

Олив переглянулась с мужем.

– Что это с ней? Раф?

Роза не выдержала и, пробормотав что-то о не сделанных уроках, убежала в свою комнату. Спиной она все еще чувствовала на себе недоуменные и раздосадованные взгляды родителей.

Несколько дней прошли относительно спокойно. Решив держаться избранной тактики – ничего не рассказывать, но и не дерзить, и вести себя примерно – Роза в конце концов добилась того, что о происшествии с экзаменом вспоминать перестали. Боясь за сохранность нервных клеток родителей, а также и тетрадей одноклассников, она запретила себе даже думать о солнце и обо всем с ним связанным. В классе садилась у стены, исправно носила бейсболку, ходила по теневой стороны улицы и вздрагивала, когда непокорным лучам все-таки удавалось нагнать ее и залить светом. И она добилась своего: желание понежиться на солнце становилось все слабее, пока наконец не исчезло вовсе. А о том, что все вернулось на круги своя, она узнала, когда проснулась однажды утром от яркого солнечного света, осветившего всю кровать, на совершенно целой и даже не подпаленной подушке.

Мысленно прыгая от радости за свой избавленный от странного тока организм, Роза спустилась завтракать, и принялась с такой скоростью уминать омлет, закусывая тостом с маслом, что ее родители стали недоуменно переглядываться.

Около четверти часа все наслаждались благостной тишиной, а затем Джон все-таки не выдержал создавшейся спокойной ситуации и завопил на весь стол, так что все подпрыгнули:

– Мама! Ранди толкает меня под столом!

– Неправда! – взревел Ранди и осыпал брата крошками хлеба, как конфетти.

– Ну, погоди… – пропыхтел тот и стал извиваться, размахивая при этом руками. – Дождешься от меня!

– Джон! Ранделл!

Роза схватила занесенную руку покрасневшего как светофор Ранди.

– Надо же, а я думала дать вам сегодня поглядеть трансляцию футбола… Но, видимо, придется немного подождать.

– Чего? – оба разом перестали осыпать друг друга завтраком и воззрились на сестру так, будто еще ни разу в жизни не видели ничего более совершенного.

– А наша Роза идет на поправку, – тихо пропел Рафаэль, орудуя вилкой и ножом и украдкой поглядывая на дочь. – Что это с тобой сегодня?

– Ничего, – отозвалась та, покладисто намазывая маслом уже второй тост.