Он показал на полосу под склоном между деревьями, в которой угадывались остатки давно не хоженой дороги.

– Это старая дорога к карьеру, – подтвердил Арест. – Её давно уже забросили, потому что дальше карьера по ней не уйдёшь и возвращаться придётся тем же путём. Там лес не густой, так что можно с телегами рискнуть. Докуда ослы дотянут, а там устроим баррикады.

– Со скотиной что? – спросил Динат.

– Нахрен вам эта скотина? – вставил своё решительное слово Захир. – О людях думайте! Время только зря терять, если гнать коров назад. Пусть идут себе дальше, будут фальшивой приманкой. Мы всё-равно теперь не успеем убежать, так что, как по мне, лучше обустроиться, как нам удобней будет, а не им.

Недолго думая, Ларс громко засвистел, обращая на себя внимание торопливо идущих людей. Мнения скаутов, поддержавших дерзкий план Киры, склонили чашу весов в одну сторону.

– В гору! – закричал Ларс, махая рукой в этом направлении. – Эй, впереди! Сворачивай направо! Вы там, тормозите всех и гоните назад!

Он ткнул пальцем в нескольких подростков впереди, которым было адресовано последнее послание. Общими усилиями мужчин табор удалось быстро застопорить и повернуть назад. Люди в шествии не знали о коротком совещании, которое отряд провёл на ходу, поэтому они растерялись в недоумении, но когда увидели решительные действия своих «пастухов», то быстро переориентировались и направились резко в сторону от основной дороги по указанной глухой тропе. Арест с Захиром пошли первыми, остальные скауты остались на дороге – подгонять оставшихся и прикрывать. Марат побежал назад по пройденной дороге с однозначным намерением подняться чуть выше и посмотреть, как далеко ещё (или уже близко) преследователи. Неплохо было бы узнать заодно и сколько их. Мысль, что, возможно, они переоценивают опасность, была соблазнительна. И настолько же опасна. Среди южан было достаточно воинов, которым шайтан-девка в своё время очень полезный урок преподнесла, а именно: что лучше иметь перевес сил пятеро на одного. Для кого-то из них и очень болезненный урок. Знали бы, где она сейчас, выслали бы вдесятеро больше преследователей.

Марат взбежал подъём и, выглянув из-за каменного выступа на повороте, подал два знака: помахал рукой «двигайтесь быстрее», а затем показал ладонью вниз «спокойно». В этой последовательности это должно было означать: «время ещё есть намного, но не медлите». Медлить никто и не думал, кроме ослов, которые не очень любят ходить по незнакомым дорогам. Да ещё с груженой телегой. Вопиюще нелогичный с точки зрения порядочного осла поступок: преодолеть половину удобного спуска, а потом развернуться и тянуть тяжесть назад в гору. Но мужики (и пару бойких баб), подхватившие тяговую скотину под узду, их мнением сейчас не интересовались и демонстрировали неслыханные для самих ослов упрямство и глупость. Скауты, оставшись на перекрёстке, постоянно следили за тем, что покажет «соловей», подгоняли особо нерасторопных и поджидали отстающих: тех, кто шёл до этого впереди и успел, соответственно, уйти дальше вперёд. Как только последняя повозка свернула с дороги на горную тропу, Ларс присвистнул, подавая Марату знак. С другой стороны последним оказался мужичок, который гнал стадо. Сообщение о изменившихся планах ему доставили своевременно (молодые ноги с ветерком донесли), но он, видимо, замешкался, не решаясь бросить любимых животных на произвол врагов.

«Бросай это дело и немедленно назад!» – махали скауты. Для успокоения совести прогнав стадо при помощи собак чуток подальше в ущелье, за первый поворот, радивый пастух понял на полпути, что не успеет своевременно вернуться. Не в этом возрасте и не с этой хромотой в ноге, вывернутой однажды в молодости. «Будь что будет!» – махнул он в ответ, развернулся и побежал в ущелье догонять стадо. Остановившись на повороте, он оглянулся в последний раз. «Молодчина, бывай!» – показал ему Марат и исчез из виду вслед за другими. Перекрёсток опустел.