Она умела водить все, от трактора до байка, ее специально учили. Умела подолгу находиться за рулем. Умела концентрироваться. Но усталость потихоньку брала свое, а княжич, как назло, трындел и трындел, что действовало на нее особенно усыпляюще. Он оказался таким же треплом, как и его младший брат Егорка.

— Притормози-ка, — вдруг сказал Даня, прервав себя на полуслове. Сколько шахтерских баек он вообще знает?

Поля послушно вдавила тормоза. Машина, крупно вздрогнув, резко остановилась. Даня покачнулся вперед.

— Ты видишь? — спросил он оживленно, указывая влево.

Там едва-едва мерцала в свете крупной луны полоска воды. И… — Поля прищурилась — почти невидимые силуэты. Почти.

— Вассы, — ответила она равнодушно. — Духи воды.

— Не все видят васс, — заметил он одобрительно и выскочил из машины. — Но внучки лесных бабушек прозорливы, да?

Вот неуемный человек.

Поля тоже вышла — размяться. С удовольствием потянулась, вдохнула свежий ночной воздух с явным привкусом студеной горной реки, дошла до багажника, истово надеясь, что Постельный не забыл закинуть туда какой-нибудь еды, помимо двух печально маленьких бутербродов в бардачке.

Но в багажнике обнаружились только парочка чемоданов и потрепанный рюкзак. Багаж Дани, стало быть. И ее дорожная сумка со сменой белья — Женечка Петровна расстаралась, перекинула из фуры.

О еде не позаботился никто — а чего заботиться? До Лунноярска от КПП полтора часа езды. Никто же не предполагал, что княжича потащит аж до Костяного ущелья.

А Поле что? Ничего. Какая разница, куда ехать.

— Девоньки-красавицы, девоньки-проказницы, талые снежинки, нежные дождинки, — Даня уже вовсю заговаривал зубы вассам, смеялся, искрился, а водные духи окружали его, серебрились, наполнялись лунным светом, речным блеском, становились все ярче, водили вокруг хороводы.

Поля подошла к реке чуть ниже, нисколько не желая участвовать в этих плясках. Егорку учили, и она тоже слушала: обычно вассы не причиняли вреда людям, водные девы обладали веселым и шаловливым нравом, могли под настроение одарить красивого юношу, а то и вовсе закрутить с ним любовь. «Мокро же», — возмущался практичный Егорка.

Поля напилась — Бзыба была чистой, прозрачной, ее истоки находились на самой вершине гор, там, где круглый год лежал снег, руки и зубы сразу заломило. Сполоснула небольшой термос из-под кофе, набрала воды про запас, умылась.

Спать все равно хотелось.

Если бы она изначально не выбрала объездную дорогу, чтобы не волновать жителей сел ревом мотора в ночи, то непременно бы сейчас попросилась к кому-нибудь на ночлег.

Но вокруг не было, кажется, жилищ.

Даня помахал ей рукой, приглашая присоединиться к веселью, и Поля мотнула головой, отказываясь.

Вассы — всего лишь глупые духи, кому охота с ними возиться.

Старуха-хозяйка не оставила ей в наследство свою память, скорее эхо от эха ее, но и этого было достаточно. Поля могла бы — так и быть — снизойти до беседы с богами, но духи? Спасибо, княжич, играй с ними сам.

Ее создательница была той еще гордячкой.

И даже соломенная кукла не могла избавиться от некоторого — не своего — высокомерия.

А что вообще в Поле было своего?

Вернувшись на разбитую дорогу, она завела двигатель, включила фары дальнего света, прошла немного, вглядываясь вперед. По ее представлениям, здесь было только одно направление, сложно свернуть не туда. Запоминать карты ее учили тоже, но прежде так далеко забираться не приходилось.

Оглянувшись, Поля увидела, как Даня целует васс — каждую по очереди, с удовольствием и витиеватыми напевами. А они обнимают его и лохматят ему длинные черные волосы.