Не выдержав напряжения, закрыла лицо руками и сев на пол расплакалась. Я не вышла замуж за любимого, попала кто знает куда и меня убьют. Если не Марк, так отец точно за то, что лишила его последней дочери.

Марк ничего не сказал, уверенные шаги постепенно затихали, пока не хлопнула дверь. Я упивалась жалостью к себе, пока тонкие пальцы не отвели мои руки.

— Ну что же вы, маленькая госпожа, — девушка с невероятно зелёными глазами, мягко улыбалась. — Всё хорошо, ваша Аннель здесь и всё сделает.

Девушка помогла мне встать, распутала из кокона покрывала, в которое я замоталась, прежде чем идти в ванную.

— Давайте осторожненько по ступенечкам, вот так, — она обращалась со мной, словно я пятилетний ребёнок. Впрочем, по уровню знания этого мира я где-то так себя и чувствовала. Она сложила в выемку у бассейна три камня и вода потекла со всех сторон. — Сейчас пенку вашу любимую добавим.

Содержимое красной бутылочки быстро оказалось в воде, после Аннель закрепила мои волосы на макушке, чтобы не мешали маленькой госпоже отдыхать. А сама убежала в комнату собирать мои вещи.

Маленькая госпожа — это потому что я младшая дочь или состояние души у меня такое? Если последнее, то это только мне на руку. Надо бы придумать объяснения моей забывчивости, но как? Смерть сестры? Быстрое замужество? Будет ли это оправданием для Марка? Чего он хочет от меня? Зачем вообще понадобился наш брак? И почему сестра изменила ему? Он красив, богат и, судя по всему, не дурак, правда жёсткий, но может быть нежным и заботливым. Это я точно знаю после нашей ночи. Что же делать? Как выжить в этом мире и расположить Марка к себе? Быть послушной и исполнительной как-то подозрительно просто звучит.

Аннель быстро вернулась, словно вещей у меня нет, помогла мне помыться, не забыла и про волосы. А потом сушила проводя их между двух камней. Я же смотрела в зеркало запоминая новую себя.

Светлые волосы мягкими волнами лежали на плечах, тонкие черты лица (сразу видно благородное происхождение), лебединая шея, светлая, почти прозрачная кожа. Я на самом деле красивая. Такая хрупкая и нежная, а большие серые глаза покоряют своей наивностью и внутренним светом.

Я понимаю выбор Марка, но не понимаю, как теперь быть. Если Сандару обучали ведению хозяйства (наверняка готовили в жены), то я не в курсе местных реалий и правил.

Одевались мы основательно: чулки на завязках, нижняя рубашка на тонких бретельках до колен, ещё одна рубашка с длинными свободными рукавами до щиколотки, плотная жилетка на шнуровке спереди, плотная однотонная юбка, ещё одна юбка на этот раз с рисунком и короче первой сантиметров на десять и завершал одевание широкий пояс.

Я похожа на капусту.

— Сейчас спрячем ваши волосы, как и положено замужней женщине и всё, — Аннель постоянно улыбалась, говорила ласково. Я ей поверила.

Муж появился неожиданно с привычным ударом двери. Аннель поклонилась и быстро выскочила, тихо прикрыв дверь.

— Ты готова. Это хорошо, — Марк был хмур и зол. Он обвёл взглядом собранные Аннель вещи и посмотрел на меня. — Ты сейчас выходишь и смотришь под ноги, ни с кем не разговариваешь и тем более не кидаешься в объятия. Внизу ждёт карета, садишься и без истерик и капризов едешь всю дорогу. Ясно?

— Нет. Куда я еду? — Марк сильнее нахмурился. — Вы поедете со мной?

— Нет. Ты уезжаешь одна.

— А когда приеду, что мне делать?

— Распоряжения относительно тебя уже там, — он приблизился, крепко взял за подбородок, поднимая лицо. — В твоих же интересах вести себя так, чтобы мне не пришлось приехать и наказать тебя.

Я громко сглотнула. Два гроба. Для этого человека нет ничего запретного. Я уже размечталась о семье, думала, пусть характер у мужа суров, зато не размазня. А тут неожиданный поворот.