– Кто лечащий врач?

– Я, Иван Иванович, – врач Бурова привстала.

– Понятно. Где карта больного?

– Катенька, принесите карту Цветкова!

Академик поморщился и подтянул галстук потуже, словно это могло защитить его от некомпетентности подчиненных.

– Вот, Иван Иванович!

Академик вынул из нагрудного кармана халата заляпанные очки и водрузил на нос. Пролистал карту, багровея с каждой страницей, бросил на стол, прямо на снимок, и рявкнул:

– Сколько можно говорить, чтобы все заполнялось грамотно? Где страховой полис?

– Иван Иванович… – попытался что-то сказать Саша. Он даже привстал, но академик осадил его движением руки.

– Постоянно об одном и том же талдычим! А вам хоть кол на голове теши! Взрослые же люди! – он кричал и вколачивал каждое значимое на его взгляд слово кулаком в стол. – А потом Центр лишают премий за такие вот фортели! Вы этого хотите?

Голос его заполнил все пространство, придавил скорбно молчащих врачей. Они знали, что нужно немного переждать. Буря кончится, и защебечут птицы. Или нет.

Академик обвел каждого взглядом, от которого всем хотелось спрятаться, но врачи знали, он любит прямоту. Так что они, как загипнотизированные коброй кролики, смотрели в красные от недосыпания глаза академика и жалели, что сегодня их смена.

– Иван Иванович, позвольте мне, – Саша сделал второй заход в надежде оправдать коллегу.

Академик махнул рукой.

– Этот пациент – мой родственник, – сказал Саша. – Мы все заполним, не нужно волноваться.

– Волноваться – моя работа, – с казал академик. – А ваша – вести пациентов как полагается. Если в таких мелочах у вас бардак, то что можно ожидать от серьезных задач? А? – он снова обвел присутствующих взглядом.

Кажется, буря стихала. Академик прокашлялся. Потом вздохнул и ослабил узел на галстуке:

– Татьяна Ивановна, доложите соображения по пациенту… – он заглянул в карточку. – Цветкову.

Врач Бурова взяла снимок и прикрепила к световой доске.

– Итак, сегодня к нам обратился пациент Цветков Денис Николаевич, восемьдесят шестого года рождения, с жалобами на онемение языка и правой руки, на затруднения с речью, обмороки и головные боли. Была произведена магнитно-резонансная томография головного мозга. Полученный снимок показал наличие в затылочной области постороннего предмета. При ближайшем рассмотрении нам удалось идентифицировать его как швейную иглу.

– Очень интересно, – вставил академик, потирая руки.

– Да. Надо отметить, – продолжила Татьяна Ивановна, – что томограф последнего поколения, который нам поставили в этом году на замену устаревшему, отлично справился с работой. И тут мне хочется поблагодарить руководство Центра в лице уважаемого Ивана Ивановича…

– Полно, полно, голубушка…

– Мы с коллегами, – она показала рукой на врачей за столом, – смогли рассмотреть у предмета даже ушко. Без всякого сомнения, можно утверждать, что это обычная швейная иголка.

– Чрезвычайно интересно, – с нова вставил академик. Он внимательно посмотрел на снимок и забарабанил пальцами по столу.

– Однако по сути жалоб пациента, – продолжила Татьяна Ивановна, – вынуждена констатировать, что данное инородное тело с ничтожно малой вероятностью может служить источником указанных ранее жалоб пациента Цветкова. Очевидно, что эта игла находится в организме продолжительное время и обросла тканью. Организм с ней уже справился и свыкся.

– Я согласен с лечащим врачом, – сказал академик, – это очень интересный, я не побоюсь сказать, уникальный случай. На моей практике это первый такой пациент, хотя о подобном я слышал. Не так давно в Китае у ребенка обнаружили иглы и успешно их удалили с помощью хирургического вмешательства. Считаю, нам необходимо всесторонне изучить этот случай. Ваши мысли, уважаемые коллеги?