Рамиль едва заметно стискивает мою талию. Не знаю точно, что хотел донести до меня этим жестом. Возможно, просил таким образом не обижаться, не обращать на тон Камрана внимания. Или же этим жестом попросил замолчать…

Стараюсь взять себя в руки. Вспоминаю, что перед отъездом в Турцию Камран довольно часто тискал меня, и говорил, что тут себе подобного позволить не сможет.

От этих воспоминаний становится немного легче, но всё же полностью я успокоюсь лишь тогда, когда Камран сам скажет мне, что я по-прежнему ему нужна.

Получив от Рамиля лёгкий целомудренный поцелуй в лоб, я направляюсь в сторону двери.

— Было приятно познакомится с вами, Осман, — не знаю, уместно ли в их культуре говорить это женщине при прощании, но я не хочу показаться бестактной, уйдя молча. — Всего доброго!

Мужчина лишь кивнул и тут же отвернулся, а я, воспользовавшись этим моментом, показала Камрану язык, тем самым выразив своё недовольство. Камран посмотрел строгим взглядом, но я, стараясь не обращать на это внимания, вышла из кабинета, плотно заперев за собою дверь.

Сначала я хотела вернуться в свою комнату, но потом решила пойти на кухню, скоро время обеда, и я думаю, что женщины уже наверняка его готовят.

Я не ошиблась, на кухне я застала маму Камрана, Ёргуз и Озай. Честно говоря, увидев Озай, я обрадовалась. Раз она на кухне готовит обед, значит Рашид Каганович уже отменил её наказание.

— Озай, я хочу извиниться перед вами! — хочу сказать более твёрдым и уверенным голосом, но всё же я чувствую себя виноватой, поэтому у меня просаживается голос.

— За что? За то, что подсыпала мне соли?

— Озай, прекратите! Мы обе знаем, что я не делала этого, — теперь говорю уже более уверенным голосом. — Я лишь поменяла наши с вами тарелки, они были одинаковые. В конце концов, не я это начала.

— Но и не я! — женщина обижена. Она не смотрит в мою сторону, продолжает мыть овощи и зелень.

— Да, но вы же видели! И вы, и госпожа Айнур, - мне не особо комфортно говорить слово "госпожа", но отчества я не знаю, а назвать её тётушкой у меня почему-то совсем язык не поворачивается.

На какое-то время воцаряется тишина.

— Но ты ведь могла просто пойти пожаловаться, — на удивление спокойным голосом, без капли дерзости, говорит Ёргуз.

— Зачем? — спрашиваю на автомате.

Я жаловаться вообще не привыкла. Впрочем, меня раньше никто и не обижал. Возможно потому, что все знали кто мой папа!

— Я предлагаю забыть эту историю! — включается в разговор и Айнур тоже, — мой сын прав, ты скоро станешь членом нашей семьи, нам жить вместе, в одном доме. Думаю, нам лучше подружиться.

— Нет, госпожа, Айнур. В одном доме нам не жить! После свадьбы мы переедем. Но вы правы. Нам всё же лучше подружиться.

— Тебе сложно будет с таким характером!

— С каким? — спрашиваю, смотря прямым взглядом на Озай. — Вы считаете, что не давать себя в обиду — плохая черта? — женщина лишь ведёт немного плечами.

Совершенно не хочу продолжать этот разговор.

— Я могу вам помочь с обедом?

— Мы уже распределили обязанности, но если хочешь, можешь испечь мясной пирог дополнительно к грибному супу.

Молча кивнув, направляюсь к раковине помыть руки.

На этот раз всё прошло без происшествий. Рашид Каганович заехал на обед, чтобы обсудить с сыновьями детали подготовки к открытию очередного развлекательного комплекса, на побережье.

— А мы сможем пойти? — подаёт голос Нурай.

— Конечно! — отвечает Рамиль, — открытие комплекса совпадает с юбилеем отца. Праздновать будем там.

Девушки за столом заметно оживились, даже стали перешёптываться о том, кто что наденет.

— Русалина, у тебя есть, что надеть? — спрашивает Рамиль, допивая свой чай.