— Ты опозорил меня, Рамиль, — голос надламывается.

— Малыш, — вновь целую её шейку, — только не плачь, маленькая. Прости, я виноват, я... Сам не знаю, что нашло на меня.

— Почему ты так поступил?

— Потому что Самир пожирал тебя глазами. Меня переклинило. Захотелось показать ему, что ты принадлежишь только мне.

— Зачем кому-то что-то доказывать? Ты ведь взрослый человек.

— Да, я поступил глупо!

— Неужели ты не доверяешь мне?

— Доверяю, конечно, я доверяю тебе. Но ему — нет!

— Рамиль, пообещай, что подобное больше никогда не повторится.

— Нет!

— Хорошо… Подожди, что нет? — от её серьёзного тона становится смешно.

— Как я могу пообещать не трахать родную жену.

— Рамиль, что за выражения?

— А как?

— Заниматься любовью.

— Камран приедет, попросишь его заняться с тобой любовью, а я трах…

— Рамиль!

— Всё, ладно! Мир?

— Нет!

— Что нет?

— Нет, не мир. Ты наказан. Иди спать в свою комнату, — широко улыбаясь, ловлю её губы и долго тягуче целую.

Она какое-то время не отвечает, потом всё же сдаётся.

Я до неё целовался всего пару раз, и то по глубокой пьянке, если шлюхи, которых я имел, сами лезли на меня. Правда насколько я помню, каждая из них жалела об этом. Потому что меня едва не выворачивало от подобных ласк.

А с моей, нет, — с нашей девочкой! — всё иначе. И Камран, и я напиться ею не можем, она чистая и только наша.

— Почему не ела весь день?

— Аппетита не было.

— Сейчас появился?

— Нет! Время уже позднее.

— Ты весь день не ела.

— Ела!

— Не ври мне! — произношу строго.

— Султан невероятно добрый и совсем не жадный мальчик! — говорит с улыбкой, — хоть одному члену семьи я вроде бы понравилась.

— Плевать на них. Главное, что ты мне нравишься.

— Они твоя семья. Нельзя так!

— Я уважаю свою семью, но никто из них не будет решать на ком мне жениться.

_____

Менемен* - турецкий завтрак, омлет с овощами.

Русалина

Я так и не смогла прогнать Рамиля из своей комнаты. Мы долго препирались и в конце концов так и уснули в обнимку на заправленной постели, полностью одетые.

Утром ещё долго хохотали, придумывая план побега Курта с женской половины дома. Я видела, что ему всё равно на запрет отца. Вообще у них довольно сложные отношения. Рамиль скорее из-за меня хотел уйти незамеченным. Чтобы не было косых взглядов в мою сторону со стороны членов его семьи.

В конце концов, я просто первая спустилась к завтраку, оставив суженого в своей спальне.

— Доброе утро! — я постаралась придать своему лицу максимально невозмутимый вид.

Стол уже накрыт и все в сборе, кроме Озай. Она наказана, по-прежнему сидит в своей комнате и с ней запрещено говорить.

Рамиль мне категорически даже разговор на эту тему запретил поднимать. Впрочем, он прав, это не моё дело. Они сами разберутся.

Я присаживаюсь на свободный стул.

— Как чувствуешь себя? — отложив в сторону газету, ко мне обратился Рашид Каганович.

— Спасибо, сегодня уже лучше! — честно говоря, мне немного совестно обманывать, да и не стоило, наверное, мне вчера прятаться весь день.

Да я была очень и очень зла на Рамиля. Но у меня был целый день одиночества, чтобы всё обдумать. Да, то, что сделал Рамиль, это просто… Даже слов подобрать не могу.

Но у Курта вот уже как неделя иммунитет! Нет, разумеется, то, что мы женаты, не даёт Рамилю права брать меня там, где ему вздумается. Но и разводиться с ним из-за подобного глупо!

— Рамиля в комнате нет, отец! — я вздрагиваю всем телом и резко поворачиваю голову.

— Как это нет? — от безрассудного порыва вскочить с места и кинуться на шею старшему из братьев меня спасает только лишь холодный, совершенно безразличный взгляд Камрана, который удостоил меня едва заметным кивком головы в знак приветствия.