– Я опоздаю. – Все так же тихо проговорила она, впрочем теперь девушка не была уверена, что для нее это важно. – Чего Вы хотите?

Он был странным, тоже сильно отличавшимся от остальных. Нет, его нельзя было принять за человека пьющего или бездомного. Возможно он напоминал иностранца – по жестикуляции, легкому акценту, какому-то нездешнему выражению лица. Многие ее соотечественники после 40-45 лет начинают затухать – и первыми погасают огоньки в глазах, взгляд становится усталым, «пожившим», «повидавшим», потом начинаются разговоры о возрасте и еще довольно молодой человек заранее старит сам себя – мировосприятием и навязанными обществом стереотипами. Этот же был мужчиной с мальчишеским задором в глазах – таких мало, они цепляют, за ними хочется идти.

– Чего я хочу?… – Он на миг игриво завел глаза, отчего у Лены пробежал холодок по спине, и мелькнуло неожиданное, будто бы и не ее желание, коснуться кончиками пальцев этих, ставших кокетливыми, глаз, прижаться к ним губами. В нем было что-то неизъяснимо волшебное, чарующе родное, что волновало и пугало ее одновременно. Она пыталась выгнать из своей души нелепую тягу к незнакомому человеку, хотела уйти, но отчего-то не могла.

– Если Вам нужна девушка, чтобы… – Начала она возмущенно, вновь вспомнив скрывшуюся в переходе брюнетку и пытаясь за злостью скрыть свое смущение, но он поднес палец к губам и зашептал быстро, с жаром:

– Подожди… Ты ничего не понимаешь!

– Нет! – Лена с силой рванулась из его руки и побежала вниз по ступенькам, не оборачиваясь, к успокоительной давке метро. Лишь в вагоне она отдышалась и посмотрела на свою левую руку, словно на чужую, – прохладные пальцы еще помнили нежное тепло его прикосновений.

– Бред какой-то… – Прошептала она, пытаясь отмахнуться от мыслей об этом необычном, но потрясающе обаятельном человеке. И какие же у него губы…

Он не догонял, а смотрел вслед очень странным взглядом, совсем другим, чем недавно на брюнетку.

Лена уже не могла увидеть, как разноцветный человек задумчиво закурил и достал из кармана куртки мобильный телефон, набрал номер и выключил, продолжая курить, светло и грустно глядя вниз, туда, куда вереницей убегали ступеньки, туда, где минуту назад скрылась испуганная своими чувствами девушка.

Человек в сером стильном сером пальто прервал его размышления:

– Налоговая инспекция. Ваше разрешение на торговлю? Кассовый аппарат?

– Нэ панимать. Нэ говорю русский.

– Тогда переодевайтесь и проедем с нами! – глаза подошедшего смеялись.

Разноцветный мужчина улыбнулся широко и открыто, но во взгляде скрывалась потаенная мысль, которая беспокоила и мешала.

– Ну, как эта? – с интересом спросил «инспектор». – Понравилась?

Мужчина медленно расстегивал куртку, глядя немигающим взглядом на землю, на подтаивающий от множества ног снег:

– Та, которая была запланирована, назвала меня «Непонятно что» и убежала в метро. «Непонятно что», ты представляешь! – Он громко расхохотался. Так меня еще не оскорбляли. Даже не «Непонятно кто», а словно я шкаф какой-то. – С ней пропускаем первые встречи и даем сразу пятую. Пусть локти покусает и на всю жизнь запомнит.

– А вторая?

– А другая – одиннадцатая. Она появилась сама, ее не было в планах.

– Значит – списываем со счетов?

– Нет. Сделаем исключение. Она интересная… – проговорил он негромко, будто сам себе.

– Согласен, симпатичная. – Произнес мужчина в пальто с воодушевлением.

– Да, не об этом я! – с долей раздражения ответил разноцветный, уже снявший куртку, кепку и шарф и державший это в руках, – теперь на нем была другая куртка – короткая, кожаная с мехом, бежево-коричневого цвета, в ней он казался стройнее и лет на десять моложе. – Особенная она какая-то… – Он улыбнулся, но быстро поджал губы – Не понимаю чем, но особенная. Настоящая, добрая. Как родная. Знаешь, – с воодушевлением продолжил он и замолчал, глядя в сторону, – У нее глаза… как у моей бабушки… светлые, лучистые…