Я покидала косметику в рюкзак как попало и пошла за босоножками.

– Куда это ты? – Вдруг спросила мама.

– Сказала же – с Артемом на свидание! – удивилась я. – Может быть, не вернусь.

– Разве ты не должна предупреждать? – мама встала в коридоре, глядя, как я застегиваю босоножки и скрестила руки на груди. – Мы как договорились?

– Вот, предупреждаю.

– Заранее!

– Мам, ну чего ты опять цепляешься? – Взвыла я. О настроении речь уже не шла, тут бы не разреветься. Опухшую морду никакая косметика не спасет.

– Ты мне хамишь, а я должна терпеть? Я тебя не отпускаю! – мама передвинулась к входной двери.

– Я сама уйду, мне уже не восемь лет, – я попыталась отпереть замок, но она загородила его плечом. – Мам, ну не драться же нам?

– Не смей! – взвизгнула она, когда я отжала ее всем телом и все-таки приоткрыла дверь. – Уважай мать!

– С чего бы? – ухмыльнулась я, просачиваясь наконец на волю. Лифт ждать не стала, да ну нафиг.

И так мне вслед неслось злобное:

– Ты об этом пожалеешь! Вернешься – будет серьезный разговор! И он тебе не понравится!

Бля…

Глубину неприятностей, которые мне могла устроить дорогая мама, я представляла хорошо…

«Где обычно» – это в метро, на станции, где живет Артем. Оттуда удобно добираться и до его дома пешком, и до Инночкиного на автобусе, и вокруг полно симпатичных местечек для прогулок и развлечений, включая тот самый лес, где мы познакомились. От меня туда ехать минут сорок на автобусе, если нет пробок. Сегодня были, и мы уже двадцать минут стояли в бесконечной очереди к светофору. Автобус то припадочно дергался, проезжая десяток метров, то застывал намертво. Я висела на поручне, опираясь то на одну ногу, то на другую. После полной смены беготни вставать на каблуки сродни пытке. Но узкая секси-юбка не предполагала кроссовок, к сожалению.

Времени было еще полно, так что у меня появилась возможность успокоиться и настроиться на встречу. Артем не любил, когда я приезжала встрепанная и злая. Я его понимала – хочется проводить время вдвоем, ласкаться, нежиться и целоваться, а не успокаивать мои нервы. Похоже, невидимые силы судьбы сегодня были на его стороне. Потому что ровно в тот момент, когда я наконец перестала дрожать от обиды и злости и решила попробовать накрасить ресницы прямо в салоне, чтобы время не терять, как автобус вдруг тронулся, лихо перемахнул злополучный перекресток и понесся дальше, повизгивая шинами на виражах, чтобы догнать расписание.

На месте я была все равно раньше шести, но успела только быстро навазюкаться тушью, прежде чем появился Артем – даже раньше обещанного. И – внезапно! – с букетом густо-бордовых роз! Выглядел тот букет, конечно, не так стильно, как принесенный Стасом. Просто связанные упаковочной лентой пять колючих стеблей с бутонами, но рада я ему была не в пример сильнее.

Артем редко дарил мне цветы. На них не хватало денег.

Он любил роскошную жизнь – увы, она пока не отвечала взаимностью. Мама растила его одна, в Москву они переехали из далекого северного города только недавно, и ее заработков едва хватало на жизнь. Все его свободное время уходило на учебу – все-таки на медицинском сложнее, чем на моей журналистике. Где-то подрабатывать получалось редко.

Но он все равно покупал дорогие брендовые шмотки, только носил их очень аккуратно. И стилиста в салоне на Арбате как-то умудрился обаять, что стрижка, которая, даже отрастая, выглядела роскошно, обходилась ему в полцены.

Сначала Артем и мне пускал пыль в глаза: водил в модные бары, перед поездкой к Инночке заходил за едой только в премиум-супермаркеты, но со временем впустил меня в свою настоящую жизнь, где ради широкого жеста на вечеринке, где он заказывал на всех суши, приходилось отдавать заработанное за целую неделю переводов медицинских статей. Я сама стала отказываться и от цветов, и от посиделок в баре. Если он не может себе позволить поход в ресторан, это не повод не встречаться, он сам мне важнее.