– Случилось-то что у вас? Напал кто?

– Поветрие, – только и ответил Деян. Большего он и не знал, а это слово тогда было у всех на устах, вот он его и запомнил.

Игорь подумал, что ему послышалось и переспросил:

– Как поветрие? Мор то бишь, али как?

– Может и мор, я того, дядька, не знаю, – просто отвечал мальчик.

У Игоря тут же возникло еще несколько вопросов, а также кое-какие домыслы, но чувствуя, что от этого паренька он ничего не добьется, он решил сменить тему.

– Сколько ж ты до нас добирался с юга самого, чай путь не близкий, а?

Мальчик молча выставил перед собой руки и дважды разжал кулаки.

– Двадцать дней? – чуть не выкрикнул Игорь, – Чем же ты питался это время? Да и спать, гляди, надо.

Мальчик пожал плечами.

– Люди кормили и поили. – произнес он, но не добавил к этому, что кто поил, а кто палками гнал, да и вряд ли от такого мужика, как Игорь, можно было добиться сочувствия. Впрочем, настоящая причина молчания Деяна, заключалась не в детской проницательности, а в отсутствии привычки жаловаться. Ни отец не жаловался, даже лежа на смертном одре, ни мать, которая умерла вслед за ним, спустя всего пару минут. Отец говорил не плакать. Деян и не плакал. Правда, он всплакнул совсем чуть-чуть, когда стоял над больной матерью, и то только потому, что был уверен, что отец сейчас не видит его слёз.

– Сынок, коли получится, отправляйся на север, к своей тете… Она живет в деревеньке под названием Красное, звать ее Мариною, она за тобой присмотрит. Людей хороших держись, а плохих избегай, – она посмотрела на него ласково и, кто знает, может хотела сказать куда больше, но силы стремительно покидали ее и она добавила лишь: – Наклони ко мне головку – Деян наклонился, и мама дрожащими губами оставила на его лбу влажный поцелуй. После этого закрыла глаза и не открывала уже более. Может, она до этого еще что-нибудь говорила. Деян уже точно не помнил. Вся эта сцена прощания могла и вовсе остаться в его памяти мутной дымкой, если бы не наказание куда и к кому ехать. То, что это прощание на самом деле, Деян и вовсе понял или, скорее, осмыслил куда позднее. А так это походило скорее на длительное расставание, где он должен был покинуть родителей с важным поручением.

Он хотел разбудить маму и спросить еще что–то, но какие-то люди выгнали его из дома, и больше он своих родителей уже не видел. А на улице зачем-то развели множество костров, так странно, – думалось ему, – и без того солнце печет, а тут на тебе.

– А добирался ты как же? – с таким вопросом влез в его мысли, сидящий рядом мужчина.

– Телегами, – только и ответил Деян, опять же не добавив, что долгое время просто бродяжничал. Болезнь его от чего-то не брала, и он спокойно гулял из села в село, заходил в пустые дома и питался чем мог, порой даже неплохо. Иногда дома попадались не пустые, а со спящими людьми, тогда он осторожно прикрывал за собой дверь и шел к следующему. Вскоре он нашел торбу, и решил складывать туда излишки продуктов.

Когда он обошел все, что мог, то тут же вспомнил про поручение матери и отправился в дорогу. Люди, которые иногда предоставляли мальчику ночлег, иной раз предлагали ему и остаться у них вовсе, но всякий раз тот говорил, что его ждет тетя Марина в Красном. Тогда те люди сажали его в попутную повозку и давали наставление, где и когда ему пересесть. Так что мальчик нисколько не кривил душой, говоря, что добирался “телегами”.

– Так ты голодный небось, али как?  – снова задал вопрос Игорь, и получив утвердительный ответ в виде кивка, полез рукой к мешкам за собой, – На-ко тебе… Сейчас… – Быстро нащупав нужный, он вынул из него репу размером с кулак, и тщательно обтерев ее о рубаху, протянул овощ мальчику. – На вот, поешь.