Нельзя в печали слишком чистой, —
Мы тянем нудные года.
Навек прощаться, ждать свободно —
Вот нашей боли идеал.
Нет радости в зиме холодной
Судьбы. Не быть – похуже бал.
Сюжет-ребёнок – смысл Вселенной,
Он на пути у колеса,
И неба эгоизм нетленный,
И время на твоих часах.
Она мне заплетала косы,
Я презираю жизнь и смерть,
Ибо люблю не папиросы,
А детства Иры круговерть.
«Ты умерла, и в небе отпечатка…»
Памяти Иры Ломтевой
Ты умерла, и в небе отпечатка
Событья этого в ночи бескрайней нет,
Лишь звёзды окунаются в сетчатку
Концами острыми, звенит их свет,
И завершённость тикает мелодий
Часов, что к бесконечности летят
В отчаянной вводящей в суть свободе
От заведённости меланхолии. Взгляд
Не ищет мой ни новой большей боли,
Ни смысла в жизни, что ушла с тобой,
Переходя немыслимой любовью
К тебе на небеса, ко мне домой,
Где никого нет, лишь твои портреты
Ожили над покорностью вещей;
Я буду ждать во сне твоих приветов
И думать: «После смерти встречусь с ней».
Я превращу свое существованье,
Пусть мне не вменят этого во грех,
В скорбь светлую надежды, в ожиданье,
Твой путь предпочитая встречам всех.
Ты обо мне едва ли вспоминала,
Но я тебя любила вопреки,
Со страстью, и есть память за финалом;
Пошлю с Земли тебе свои стихи.
Я жмусь к огням, что посылают окна,
Вдыхаю дым и снова ввысь гляжу,
Но не отнимешь неба ненароком…
Взгляд, грацию и голос отражу.
И молодость твою не пощадила
И сохранила навсегда судьба,
Отняв тебя жестоко так у мира
И у меня как сердце, ссыпав прах.
Ты умерла, а я пишу привычно,
Пусть скорбь моя со мною догорит,
И этот мир, всегда эгоистичный,
Пусть эгоизм мне в памяти простит.
«Я набираю номер…»
Памяти Иры Ломтевой
Я набираю номер
В сгоревшую квартиру,
Приснившихся историй
Дым утро шлет по миру,
Трещит промокшим флагом
На утреннем весеннем
Ветру, пространств бумагой.
Среда как воскресенье.
И первый день декабрьский,
Дым в небе, сон с тобою
Не скрыл в тепле коварства
И пробудил нас с бою.
Иду навстречу ветру,
Уже не только явно
Одна, – и тайно, – к свету
Печали безоглядной.
Так приходи же в гости
В мой сон всегда под утро! —
Остановилась осень
Навек со мной как будто.
Ты с неба осветишь мне
Короткую дорогу,
Пока перо распишет
В стихах-мостах итогом
Рукою отчужденной
Те цифры, что сгорели
На телефонном фоне —
Испепелённом небе.
На глаз уставших ясность
Ложатся хлопья снега,
И просьбы этой внятность
Уместна ли для неба? —
Будь ангелом-хранителем моим,
И путь мой обернётся вечным вальсом
С бесплотной памятью на жизни миг… —
Я жажду одиночества, останься!
Невозможная хроника
Неразделённую любовь разделит мир,
И сломанные вещи пригодятся.
Сквозные фразы в сорванный эфир
Бессмыслицей подарят час пространству,
Сведут с ума и в мой летящий дом
Подхватят с ветром, занесут больную
Украденную музыку как стон
Твой, странница прекрасная в загуле.
Прохладным днём тем улицам сиять
И возвращать быльём поросший век в дыханье
Младенцев нынешних, и мира связь
Приблизит встречу у дороги дальней.
Я соберу желаний наших пыль
В их непрактичности с наклонных тротуаров
С нелепицей страстей, когда полынь
В улыбке горькой одиночеств даром
Цветёт десятилетья красотой
Ненужной благородного искусства
Спеть соло целым хором за трубой
Второй под скрипку первую без чувства,
В угаре догадаться, что вопрос
Твой в шутку был когда-то миру задан
И принят мной сегодня лишь всерьёз,
И я над фотографией заплакал.
Весь этот бред бессонниц затяжной
Звучит твоим: «Простите, а нельзя ли
Мне с вашим зонтиком (вопрос смешной)
Сфотографироваться и оставить
Себя на память?»– этот сон пронзил
Мне душу, раны чьи ручьями стали.
Неразделённую любовь разделит мир,
Начавшийся нечаянным свиданьем.
«Когда во рту растает время, словно снег…»